Виталий Войтов - Один среди волн. Робинзонада - прошлое и настоящее

Следует отметить, что с помощью примитивного гарпуна Бомбар добывал достаточно рыбы. Еще 25 октября ему удалось загарпунить первую корифену. Бомбар записывает в дневник: «Я был спасен: теперь у меня были и пища, и питье (сок рыбы. – Авг.), и наживка, и даже крючки, потому что у корифены позади заостренной жаберной крышки растет великолепный природный крючок, годный для ловли рыбы… Отныне и до конца плавания я уже не испытывал ни голода, ни жажды».

Первые дни плавания океан не был безлюден. Различные суда, видимо, спешившие к Канарским островам, довольно часто пересекали путь «Еретика». Позже океанский горизонт стал пустынен.

9 декабря Бомбар, неторопливо осматривая обычно пустынный горизонт, неожиданно увидел корабль. Это было крупное грузопассажирское судно, пересекающее курс «Еретика». На судне заметили Бомбара, пускающего отраженные лучи света с помощью гелиографа, и оно направилось в его сторону. Сблизившись с резиновой лодкой, это судно «Аракака», следующее из Ливерпуля, застопорило машину. Капитан «Аракаки» предложил одиночному мореплавателю подняться на борт. Бомбар подумал: «Тем хуже, пусть меня берут на борт, опыт окончен. В конце концов 53 дня в океане – прекрасное доказательство». Затем капитан «Аракаки» сделал предложение Бомбару: «Мы вас доставим вместе с вашей лодкой в Британскую Гвиану, в Джорджтаун». Сначала Бомбар согласился, но его глодал червь сомнения. Он думал, что же скажут булонские моряки: «Эге! Ты все-таки не переплыл Атлантический океан!» И Бомбар решает: буду продолжать плавание! Единственно, на что он согласился, позавтракать на борту «Аракаки».

«Первый завтрак за 53 дня! О, я его хорошо запомнил: яйцо, совсем крохотный кусочек говяжьей печенки, ложка капусты и немного фруктов. Этот более чем скромный завтрак, который впоследствии кое-кто ставил мне в вину, причинил моему желудку самые жестокие мучения за все время плавания».

Через три дня после встречи с «Ара-какой» установилась штилевая погода, и «Еретик» почти не продвигался вперед. К тому же Бомбар заметил, что лодка протекает. Пора действительно завершать плавание.

21 декабря «Еретик» уже плыл вблизи Антильских островов. Здесь в прибрежных водах произошла битва Бомбара с барракудой, которую ему удалось загарпунить. Наконец появилась суша. Это был остров Барбадос.

Обращаясь к морякам, терпящим крушение, Бомбар пишет: «Друг мой, терпящий бедствие! Когда ты наконец увидишь землю, тебе покажется, что все твои несчастья окончены. Было бы на самом деле слишком глупо, чтобы земля, в которой все твое спасение, тебя погубила. Но не торопись! Нетерпение может все испортить. Останови лодку, внимательно осмотрись и выбирай. Помни, что 90% несчастных случаев происходит в момент высадки на землю».

Потерпевший кораблекрушение должен быть осмотрителен в части выбора места «приземления». Берег должен быть песчаный, но не скалистый. Особенно опасны берега, окаймленные рифами.

Практические результаты беспримерного рейса Алена Бомбара вызвали большой интерес у специалистов и просто у моряков. Однако среди дружного хора одобрения прорывались голоса, которые возражали против некоторых выводов французского врача. В частности, это касалось рекомендации Бомбара употреблять для питья морскую воду.

«С тех пор как существует человечество, всем известно, что пить морскую воду нельзя. Но вот в Европе появилось сообщение об исследовании, утверждающем обратное, при условии, что организм еще не обезвожен. В газетном лесу оно расцвело пышным цветом и получило горячий отклик у дилетантов. Конечно, морскую воду можно пить, можно и яд принимать в соответствующих дозах. Но рекомендовать пить морскую воду потерпевшим кораблекрушение по меньшей степени преступно», – резко возражал либерийский врач Ханнес Линдеман. Он, безусловно, имел право на авторское мнение. Так же, как Бомбар, он пересек Атлантический океан на малых лодках, причем это он сделал дважды.

В первый свой одиночный трансатлантический рейс Линдеман отправился в октябре 1955 года на западноафриканской лодке – пироге длиной в семь метров семьдесят сантиметров и шириной семьдесят шесть сантиметров, выдолбленной из одного древесного ствола. Линдеман так же, как и Бомбар, старался поставить себя в трудные условия, близкие к тем, с которыми сталкивается человек, потерпевший кораблекрушение и в одиночку столкнувшийся с бушующей океанской стихией. Как медика и ученого, его интересовала проблема морального и физического состояния человека, оказавшегося в столь экстремальных условиях. Наверное, Линдемана увлекала и другая задача. Он разделял мнение некоторых морских историков, считавших, что прибрежные племена, населявшие Западную Африку, были склонны к мореходству. Линдеман выбрал для трансатлантического плавания туземную пирогу, построенную по традиционным образцам. Он считал, что такая долбленка вполне пригодна для рейса в океане. Кстати, в городском парке в Порт-оф-Спейне (Тобаго), который находится около южноамериканского материка, я видел западноафриканскую пирогу, которая, как гласила надпись, пересекла океан.