Владимир Плугин - Разведка была всегда...

С обликом этих «негоциантов» сличили переданные Щегловым словесные портреты самых активных и усердных членов Русского кружка, которые «совсем в образ вошли и до 20—24 чашек чаю выпивали». Совпало. Отнюдь не фруктами торговали и даже не контрабанду везли офицеры Русского отдела штаба Черноморского флота Турции, деятельно изучавшие положение на флоте у вероятного противника — России. Впрочем, если учесть, что пиратские рейды к мирным берегам Феодосии и Керчи всё же удались турецким и германским кораблям в первые часы войны, то следует признать, что не всех членов Русского кружка, «любителей пельменей и солёных грибов», удалось обезвредить.

Борьба продолжалась — невидимая в Стамбуле и всё более явная за пределами Османской империи.

В июне 1914 года командир русской канонерской лодки «Донец», посетившей Стамбул и Измир, лейтенант А. Шипулинский докладывал в Штаб Черноморского флота о своём удачном и успешном походе в турецкие порты, «где встречали приветливо и разные высокие особы из местного начальства лодку посещали и о политических предметах пространно изъяснялись». Рапорт Шипулинского содержит упоминание о визите на борт «Донца» директора политического департамента при генерал-губернаторе Измира, трёх богатых купцов из греков и трёх из турок, наконец, о визите на лодку командира 3-го армейского корпуса, штаб которого находился в Измире. «Все они заверяют в дружбе», — доложил начальству лейтенант и сообщил ещё одну «незначительную» подробность.

Когда канонерка была готова уйти из Стамбула курсом на Принцевы острова и далее на Измир, на борт поднялся сотрудник русского посольства и посоветовал бравому лейтенанту взять в качестве переводчика крымского татарина Селима, уже доказавшего свою преданность российскому престолу. Толмач-переводчик был невелик ростом, тих и непритязателен, умостился где-то так, что командир его и не видел во время всего перехода.

Шипулинский в своём подробном рапорте отметил, что все турецкие чины, посетившие канонерку, после традиционных приветствий очень пространно беседовали с толмачом, а его переводы того, что говорили турки, были округлыми и достаточно короткими. Но лейтенант решил, что таковы особенности турецкого языка. Главное же — визит состоялся, подарки на борту, можно возвращаться через Босфор домой, в Россию. Только одно обстоятельство вызвало некоторую досаду.

Селим-ага пожелал остаться в Измире — «по причине опасения морской болезни». Так и записали в рапорте.

— Одно слово — дикарь. Даже денег не взял, — заметил небрежно Шипулинский, когда при посещении русского посольства рассказывал об итогах визита в Измир.

— Это вы верно заметили, господин лейтенант, — сухо ответил выслушавший его рассказ о кебабах и долме военный атташе. — Денег он не берёт.

Лейтенанту бы удивиться, почему не военно-морской атташе с ним беседует. И ещё больше удивился бы он, если бы смог прочитать полные отчёты своего толмача об измирских беседах. Эти отчёты довелось читать уже нам — через 80 лет. И в них поражают знание ситуации и глубина оценок.

Толмач Селим, он же А. Н. Щеглов, сообщил: «Турецкие деятели хорошо сознают необходимость для Турции дружбы со столь могущественным и великим соседом... Тем более, что под властью турок нет более славянских земель, которые только и служили поводом к войне с Россией». Словом, в русско-турецких отношениях наступала принципиально новая стадия.

Оставшийся в Измире скромный толмач легко преображался то в богатого татарина Селима-челеби, едущего в хадж к святым для мусульманина местам, то в бродягу, крымчака, скрывающегося от правосудия и русских властей. Бывало по-разному.

Оценки были однозначны: глубинка давит на младотурецких деятелей в пользу мира с Россией. Следует учитывать это обстоятельство и постараться оторвать Турцию от прогерманской ориентации.

Крымчак Селим-ага, знаток цен на разные товары в черноморских портах России — как не знать, всего неделю как из Феодосии! — легко находил слушателей, горсть плова и стаканчик чаю или чашечку кофе. «В Измире, других приморских городах многочисленные толпы греков и турок совсем между собой перемешаны. Переполнены кафешки, в которых за столиками восседают вместе и греки и турки, и ничем это не подтверждает ужасов, о которых пишут стамбульские младотурецкие газеты — о насильственном выселении греков из Измира».

Богатому паломнику татарину Селиму-челеби каймакам, правитель провинции, которому был нанесён визит и вручены дары — меха из Казани, откровенно сказал: «Мы едва ожили, ни воевать с Россией, ни выселять греков не будем. Если на то будет воля Аллаха...» А генерал Эссад-паша, у которого тоже побывал богатый казанский паломник, был ещё более конкретен: «И нам, Турции, и соседним славянским государствам после Балканских войн так много работы, что преступлением было бы думать кому-либо из нас о войне».