Александр Прозоров - Судьба княгини

Поскольку о микробах и вирусах никто еще не слышал – сам собой напрашивался вывод о том, что к болезням и эпидемиям приводит вовсе не контакт с лавкой, на которой посидел чумной бедолага, а само мытье. Посему массированная пропаганда отказа от мыла и мочалки в церквях и на площадях не имела никакой связи с религией. Просто тамошние власти спасали свое население как могли.

Люди выбирали вовсе не между грязью и душевой кабинкой, как уверены современные «обличители», – они выбирали между грязью и смертью. И в большинстве своем население предпочитало жизнь.

Надо признать, что точно так же, как сегодня существует течение ВИЧ-диссидентов – в Средневековье также присутствовали свои «банные диссиденты», каковые продолжали цинично умываться и купаться, несмотря на повсеместные призывы к воздержанию от оного. Во всяком случае – цеха мыловаров в городах Европы вовсе не закрылись, и общественные бани тоже продолжали работать для всех желающих.

Остается только восхититься отвагой поклонников парилок и умываний, сохранивших преданность к шайкам-лейкам, душистому мылу и полотенцам даже перед лицом смерти!

Во времена, когда врачи приходили в больничные палаты, а то и в операционные прямо из морга, не потрудившись помыть руки, – люди быстро и четко усвоили, что попасть в лапы медиков равносильно смерти. Все «холерные бунты» растут именно из этого понимания. Хочешь жить – не пускай врача в деревню. Ибо любой врач почти наверняка притащит с собой чуму или холеру. И вплоть до изобретения антибиотиков это было именно так.

Практика – критерий истины. Любой медик подтвердит: если в случае ожога принести в жертву Яриле цыпленка (зажарить в фольге на углях, съесть сразу после полудня), оставив рану просто подсыхать на воздухе, – то заживление произойдет в два-три раза быстрее, чем при использовании для лечения советов «народной медицины»: пописать на рану, а потом примотать к ней тщательно пережеванные листья подорожника. Посему неудивительно, что наблюдательные и прагматичные люди прошлого прибегали к молитве куда чаще, нежели к «врачебным рекомендациям».

Алкоголь является великолепным антибактериальным средством. Даже самая обычная бражка убивает попавший в нее холерный вибрион всего за пару часов, растворяет оболочки вирусов, истребляет дизентерийных амеб и чумные палочки. И, разумеется, это не прошло мимо внимания средневекового населения. Трудно не заметить разницы, когда алкаши, употребляющее пиво вместо воды, не заболевают холерой, даже находясь в самом центре эпидемии! Между тем исследования конца XIX века показали, что в крупных населенных пунктах Европы холерой были заражены до половины (!) питьевых колодцев. Так что – «истина в вине», «Бог любит пьяниц» и «пьяным море по колено», а пить нужно обязательно «за здоровье»!

Посему, увидев в очередном историческом фильме грязного и вонючего алкаша, предпочитающего визиту к врачу искреннюю молитву, а бабушкин амулет – лечебной пилюле, имейте в виду – перед вами вовсе не «ужас-ужас», а человек, ведущий здоровый образ жизни и имеющий хорошие шансы благополучно дотянуть до девяноста лет, оставив после себя десятки детей и внуков! Полный аналог современного трезвенника-чистюли, каждый день бегающего по дорожкам загородного парка от инфаркта к склерозу.

К суеверности, безграмотности и дикости показная «грязь» Средневековья не имеет никакого отношения. Миром XV века точно так же, как и сейчас, правил сухой логичный прагматизм. Просто он базировался на более низком уровне познаний.

Поскольку в данной книге Калинов мост фигурирует достаточно часто, есть смысл разъяснить, что это за столь важное мифологическое строение и какую роль исполняет.

Смерть к русскому человеку XV века приходила в образе красивой женщины с костяной чашей в руке. Богиня смерти в русской мифологии – это вовсе не злобное существо, ломающее кости и перерезающее горло. Богиня Мара (Морена) является хозяйкой загробного Золотого мира, куда навечно уходят усопшие. Мира счастливого, богатого, полного веселья и развлечений: пиров, охоты, игр. Приходя к человеку в его скорбный час, эта добрая женщина всего лишь встречает нового обитателя своих владений и приветствует его глотком вина из своей чаши.

Или не вина – никто, отведавший напитка из ее чаши, свидетельских показаний почему-то не оставил.

Испив из чаши богини, покойник переносится к реке из горящей смолы, Смородине, названной так за дурной запах. Через огненный поток в Золотой мир переброшен узкий, как клинок меча, да вдобавок еще и раскаленный железный мост. Неудачник, каковой не смог моста преодолеть, – падает в Смородину и сгорает.