Игорь Болгарин - Горькое похмелье

Мы постарались предельно аккуратно распутать этот туго затянутый клубок, состоящий из фактов и вымысла, догадок, предположений и откровенной лжи. Здесь, в этой возникшей по воле обстоятельств кровавой трагедии, все окрашено стремлением к милосердию, добру и справедливости. Но жизнь по-своему корректирует обстоятельства. Пример: судьба того же Нестора Махно. Трагическая фигура. Мечтал о счастье и воле для миллионов, а сам оказался узником обстоятельств. Страданием отмечена не только его судьба и не только судьба тех, кого он посчитал своими врагами. Погибли все четыре его брата. Погибли все его полководцы, «крестьянские маршалы». Погибли его жены и жены его друзей, дети. Все, кто так или иначе соприкасался с ним, за редким исключением, сгорел в огне костра, который он разжег.

Осталась лишь память о его делах, метаниях, исканиях.

Кровавых.

Но это, увы, цвет века! Но не в том дело, не в том.

Главной же нашей задачей было – объяснить необъяснимое. Насколько возможно. Потому что Махно и всё, что с ним связано – загадка не только для художника, но и для историка, социолога, психолога. Одна из трагических тайн Творца, граничащая с мистификацией.

Покинувшего Россию Нестора Махно не оставили в покое. Когда он оказался в Румынии, советское правительство обратилось к румынам с просьбой выдать его. Переписка тянулась долго. Не выдали.

Тогда в Румынию заслали чекиста Дмитрия Медведева с целью ликвидировать батьку. Да-да, того самого Медведева, который позже, в годы Великой Отечественной войны, руководил партизанским соединением под Ровно и в подчинении которого находился легендарный разведчик Николай Кузнецов.

Махно должен был прибыть в Бельцы на встречу с представителями тайной полиции – сигуранцы якобы для обсуждения возможности развертывания подпольной борьбы на западе Советской России. Вместе с представителями сигуранцы Нестора и поджидал Медведев.

Но Нестор на встречу не поехал. Об этой операции каким-то образом узнал Лева Задов, и он в который раз предупредил батьку об опасности… Тесен мир, и переплетения судеб невероятны.

Из Румынии Нестор с семьей и несколькими соратниками бежал в Польшу. Новый запрос Советской России о выдаче Махно. Нестор, Галина Кузьменко и двое его сподвижников были заключены под стражу. Но после длительных разбирательств польский суд признал Нестора и его товарищей невиновными.

Потом была Германия. Новый арест. Побег. Сначала в Брюссель, оттуда – в Париж, куда к тому времени переехала из Польши Галина с дочерью.

Аршинов, верный друг-теоретик и бывший тюремный учитель Нестора, издавал в Париже копеечную анархическую газету. Неожиданно он обрушился на Махно, заявил о решительном разрыве с ним и вскоре уехал в СССР. Это был большой удар для Нестора.

Время от времени в белоэмигрантской прессе появлялись статьи о Махно, воспоминания. В них батька выглядел людоедом и палачом. Чему, впрочем, удивляться?

Однажды Махно пришел в процветающую в Париже фото-студию Шумова, надев тщательно почищенный пиджачок и повязав галстук. Дело в том, что Шумов явился автором очередной статьи о Махно. И Нестор решил вызвать его… на дуэль. Защитить свою честь.

Но такова теперь была парижская жизнь Махно, что драмы заканчивались комедией. Шумова в студии не оказалось, а его помощник Сосинский, бывший офицер, предложил почти нищему Нестору не дуэль, а бесплатное фотографирование. Произошло примирение, объяснение, возникло согласие. Так на свет появились последние – и лучшие – фотоснимки Нестора Махно, с дочерью и без неё. Не парадокс ли судьбы?

Махно тихо заживо гнил в своей крохотной каморке в дальнем пригороде Парижа Венсане. Туберкулез принял костную форму.

Изредка его навещала Галина, которая работала в прачечной и жила в другом парижском пригороде – Канси.

В начале 1934 года Нестора положили в парижский госпиталь для бедных Тенон. Его гниющее тело источало смрад, и зачастую он лежал в палате один. Операция – ему удалили два пораженных костным туберкулезом ребра – лишь ненадолго принесла облегчение. Он осунулся, похудел, жизненные силы медленно покидали его. Махно умирал. Умирал в полном одиночестве.

Не видел он дочери, не навещали его и немногие бывшие соратники, которые каким-то чудом сумели пробиться сюда из Советской России.

Умер Махно 25 июня 1934 года. Ему было неполных сорок шесть.

Но странная вещь: на его смерть отозвались не только французские газеты. Былая слава словно бы возвращалась к нему.