Сергей Моисеев - Переход через пропасть

Подлетаю к кассе, билет мне все-таки нужно купить, у кассы почти нет очереди, думаю: потерпи, бабуля, ты ведь восемь часов стояла, пять минут еще постой, ведь я мысленно с тобою.

Беру билет, и вот оказия — кассирша не знает, как доехать до Купянска.

Расписание читать некогда, в платной справке узнаю, что бесплатно можно доехать только до Граково. А ближайший поезд-тепловоз через полтора часа.

Бабуля спускается со мной по эскалатору. Она действительно его боится, чуть не падает. Ходит она мелкими шажками, ноги болят.

На эскалаторе мы создаем пробку, он короткий, но движется быстро, но и тут люди по нему бегут. На каких-то сорок секунд мы с бабулей перекрыли интенсивное движение на эскалаторе. И вот мимо нас, тужась, протискивается чувак в белой рубашке с короткими рукавами.

Как-то накануне я задумался, что все-таки значит это слово «чувак». Периодически посещала меня навязчивая мысль узнать тайну этого загадочного слова. Ответа специально не искал, жаль времени на глупости. Но вопрос этот почему-то меня периодически мучил.

И вот заходит ко мне в редакцию председатель Харьковского рок-клуба Андрюха Шумилин. Вышли на улицу: он — покурить, а я — воздухом подышать. Так и стоим, ни о чем треплемся, и тут он неожиданно всматривается в меня и говорит: а знаешь, что такое чувак?

Думаю: надо же, как от Господа даже малейшую мысль не спрячешь, вот по такой мелочи Шумилин и пришел, причем Шумилин, в отличие от духоносных старцев, и сам не знает, что сейчас отвечает на мой мучительный вопрос. Я не подаю виду, что мне это как-то особенно интересно.

А Шумилин продолжает.

— Так вот, ЧУВАК — это аббревиатура неформалов. Это Человек, Усвоивший Высшую Американскую Культуру!

Вот ведь как! Конечно же, все сходится и это уже не мелочь!

Ведь кто поклонился Христу — христианин, Ленину — ленининец, Бандере — бандеровец, а кто идолу с семью рогами, тот, конечно же, ЧУВАК!

Теперь чуваков везде стало много, адепты абстрактной идеи свободы, этого рогатого идола с оранжевым факелом в руке, теперь по всему миру почти свободно хозяйничают. Идол требует поклонения и жертв, аппетиты растут, идол жиреет и наглеет.

Адепты сами заблудились, видя концентрат безответственной свободы в деньгах и власти, когда можно делать все и тебе за это ВСЕ ничего не будет, погнались за миражом и других в соблазн ввели.

Может ли кто из успешных сказать, что он свободен от переживаний и ему не о чем беспокоиться?

Не знали, да еще и забыли, что, по слову апостола Павла, только где дух Христов, там свобода. Пытались искать свободу вне Христа и Его заповедей, а попали в неминуемое рабство страстей и пороков, а ведь кто кем побежден, тот тому и раб, по слову апостолов.

А бегущий по эскалатору чувак в белой рубашке видит, что стоит пожилой, беспомощный человек, притом что эскалатор всего метров десять-пятнадцать, тем не менее хотел свободно пробежать по эскалатору, он поступал так, как велит ему идол свободы. Но тут на пути его свободы свободно стояла бабушка, а я свободно остался на месте, когда увидел, что этот товарищ в белой рубашке претендует на звание настоящего ЧУВАКА.

Да, думаю, если бы сейчас, как в былые времена, давали переходящие вымпелы, ты бы получил вымпел со званием самого передового чувака.

Я решил: нет уж, дружище, нет, если тебя не остановил этот неотмирный образ бабули, в который ты буквально ударился, значит, тужься, протискивайся, борись дальше, доказывай, что ты достоин звания настоящего чувака!

Ведь ты свободен, как атом, который намертво прикован к своей траектории, как муха, которая нарезает угловатые круги вокруг лампы. В детстве мы говорили грубо, но верно — свободен, как сопля в полете. Образцовый потребитель должен мчать по своей беговой дорожке, а то сосед купит новую машину, а не ты. Но ты всего лишь часть огромного механизма, в котором все пронизано движением внешне хаотичным, но на самом деле глубоко обусловленным детерминированным всеобщим стремлением к успеху. Успех — идол современности, он манит человека, как бабочку — огонь.

Но на пути к успеху попадаются неожиданные препятствия в виде убогих и сирых, которые могут расконцентрировать внимание человека и лишить его потребительского аппетита. В современном мире об убогих должно государство заботиться, а мы для этого налоги платим, время же не стоит на месте, ведь на то прогресс и существует.

Но как же эта бабуля попала в столь отлаженный механизм, в этот кипящий городской бульон? Как этот осколок иной жизни долетел сюда и камнем упал в эту реальность? Не тот ли это тот камень, который на кого упадет, того раздавит, а кто на него упадет, тот раздавится?