Сергей Моисеев - Кукуруза

Завотделением Митрошин был строг как никогда.

– Что у нас с кукурузой? – вперив сердитый взгляд в научного сотрудника Самойлова, выпытывал он.

– Работаем, Василий Николаевич, – смущённо отозвался тот и устремив невинный взгляд в потолок, смиренно ждал дальнейшей взбучки.

– Вы уже два года работаете, – гневно укорил его Митрошин, – и всё никак не наработаете. Когда, наконец, будут результаты?

Причины для такого возмущения были. На кону была репутация не только НИИ «Колос», но и всей страны.

Эта экзопланета была открыта ещё сто пятьдесят лет назад. Уже тогда разгорелись нешуточные страсти и чуть было не вспыхнула третья мировая война. Ещё бы. Звездная система этой планеты представляла собой почти полную копию солнечной и к тому же, была на целый миллиард лет моложе. Одно только это делало её привлекательной и в каком-то смысле бесценной. Ничего похожего на Землю до этого найти пока не удавалось. Баталии утихли только тогда, когда выяснилось, что лететь к этой планете собственно не на чем и это дело далёкого будущего. Поэтому, чтобы успокоить и примирить враждующие стороны, было принято решение, что тот, кто первым достигнет этой планеты, тот и будет владеть ею. Было глупо надеяться, что кто-то позволит поселиться на ней другим или соблюдать какие-то правила. Всё будет решать сила. Конечно, со временем всё утрясётся и все государства в конечном итоге, приберут к рукам эту планету, но до этого не стоит усугублять ситуацию. Никакое оружие тут не поможет. И поскольку без проволочек всё равно не обошлось, чтобы максимально усложнить эту задачу, сам факт признания будущего суверенитета планеты должен был быть подтверждён одной существенной оговоркой. Это должен быть физически здоровый, дееспособный человек. На тот момент это была почти неразрешимая задача. Название планете решили не давать. Эта почётная миссия достанется первопроходцам. На звёздных картах её просто обозначили как «Земля 2».

Через сто лет к экзопланете всё же отправилось два корабля с колонистами на борту, но больших волнений и накала страстей это событие не вызвало. Все понимали, что в недалёком будущем их удастся не только догнать, но и перегнать. Но гонка за лидерство в этом вопросе началась.

И вот сейчас снова разгорелся международный бум. Причиной для такой шумихи стало изобретение принципиально нового двигателя для межзвёздных перелётов. До недавнего времени космические корабли могли развивать скорость не более пятисот километров в секунду и новый двигатель обещал переворот и истории освоения новых планет. По предварительным оценкам он обещал развивать скорость порядка пятидесяти тысяч километров в секунду. А это уже было существенно. Дело в том, что хотя уже существовали корабли способные разгоняться до десяти тысяч километров в секунду и даже выше – для межзвёздных полётов они не годились. Слишком велика была их масса и энергозатраты. К тому же, только совсем недавно была решена проблема с искусственной гравитацией и только с нею имело смысл отправляться к далёким звёздам. На планету должен прибыть работоспособный человек, а не немощный инвалид, передвигающийся в инвалидной коляске. Роботы, конечно, умеют многое, но сам смысл колонизации состоял в продолжении рода человеческого, а не ради научного или какого-то ещё интереса. Светило потухнет ещё не скоро, но на дворе был уже 3600 год и следовало побеспокоиться о будущем.

Видя, что угрозы на Самойлова не действуют – да и как тут они могут подействовать, когда человек от него находится в тысячах километрах на орбите Луны – Митрошин применил другую тактику.

– Ты уже распылил в пространство шесть миллиардов рублей. Думаешь, это будет продолжаться вечно? Правительству надоест ждать и проект прикроют. Ты этого добиваешься?

– Нет, конечно, Василий Николаевич, – оправдывался Самойлов. – Я понимаю, что работа продвигается медленно. Но мы и не стоим на месте. Потихоньку движемся вперёд. Пока ничего конкретного обещать не могу, – скорбно признался он.

Дела и вправду шли неважно. Десять лет назад один из титанов квантовой физики Капелов предложил смелую гипотезу, идея которой заключалась в следующем. Если в плазменное облако термоядерного реактора внести ещё один трансфермиевый элемент и одновременно повысить давление на сотни тысяч атмосфер, то произойдёт невероятное. Температура и синтез ядер многократно усилятся, но вместо термоядерной вспышки, процесс схлопнется в микроскопическое пространственное измерение.