Сергей Ермолинский - Денис Давыдов (Эскадрон гусар летучих)

Барабанщик не понимал слов, но жмурился от удовольствия. А Лизанька, закрывая пылающее лицо ладонями, выбежала на балкон.

Барабанщик поднял голову и теперь вместо Лизаньки увидел лицо Попова-Тринадцатого, ненавистного оскорбителя своего, который мирно дремал в креслах. Выхватив пистолет, барабанщик прицелился, но возглас: «Полька!» — заставил Попова вскочить, и через миг вместо него в окне запрыгали танцующие. Барабанщик опустил пистолет. Он сидел неудобно, опираясь ногой на подламывающуюся ветку, одной рукой обхватив дерево, а в другой продолжал держать пистолет. Попов больше не показывался, но зато на балконе барабанщик увидел Дениса, стоявшего рядом с Лизанькой.

— Напишите мне что-нибудь в альбом, — говорила она, уже глядя на него восхищенными глазами.

— Извольте, с удовольствием!

Она побежала за альбомом, а в дверях появился Митенька Бекетов.

Они отошли чуть в сторону и уже не были видны барабанщику.

— Она без ума от вас, — говорил Митенька. — И ведь она прелесть, прелесть!

— Прелесть, — согласился Денис.

— Они все влюблены в вас! Вы счастливчик! И в славе, и в любви! О! Любовь — это чудо! — Митенька в порыве чувств обнял Дениса.

Вернулась Лизанька.

— Вот, — протянула она альбом, и Митенька тотчас скрылся.

— Однако что же написать? — задумался Денис. — «Довольно! Я решен — люблю тебя, люблю…»

— «В мечтах бессоницы и в жарких грезах сна…»

— Вы знаете эти стихи?

— Бог мой! — вместо ответа воскликнула она. — Как прекрасно все в мечтах и как ужасно в жизни!

— Не согласен! Жизнь прекрасна!

— Вам хорошо! — пылко возражала она: — Набросились на противника, изрубили его на кусочки. А мне как жить! Господи! — Посмотрела на него и вдруг засмеялась: — А правда, что вы один можете сто человек победить?

— Ха! Конечно!

— А верно, что вы можете один выпить бочонок водки?

— Где он, этот бочонок?.. Но — закусывать!

…Маленький барабанщик вслушивался в их разговор, он происходил совсем рядом, иногда переходя в шепот, иногда — в смех. Нога у барабанщика онемела, ветка совсем надломилась. В руке он по-прежнему держал пистолет.

Он не видел, что прямо под ним, под деревом, на котором он сидел, стоял Попов-Тринадцатый и тоже вслушивался в разговор Дениса и Лизаньки, а затем шепотом стал складывать строчки, вроде тех, которые услышал и которые странно заворожили его. Он сочинял стихи!

— А правда, — продолжала допрашивать Дениса Лизанька, — что вы можете танцевать мазурку сутки с маленьким отдыхом?

— С вами — без отдыха.

— Неужели вы… тот самый?.. Ой, сжимается сердце!.. Только в романах читала, что ради возлюбленной прыгают с вершины замка, а теперь… даже с балкона не спрыгнут!

— Ну, это же сущие пустяки! — И Денис легко вскочил на перила. — Ради вас! — Он взмахнул руками, чтобы спрыгнуть, но в этот момент на балконе появился Храповицкий с кругленьким господинчиком в цветном сюртуке.

— Денис, голуба моя, позволь представить тебе — глава ополчения, неутомимый Михаил Михалыч Катинцев, жених моей Лизаньки…

Лизанька, вспыхнув, отвернулась.

— Весьма рад, — поклонился Денис.

— Но ты слушай, слушай, какие вести он принес! — шумно продолжал Храповицкий. — Победа! Мы разбили французов под Малоярославцем! Бонапартишка бежит в беспорядке…

— Это точно?

— А как же, — вмешался Михаил Михалыч. — Приехал племянник моей сестры от первого брака моей матушки. Бежит, истинный бог, бежит!..

— Теперь лови его, черта, лови! — восторженно выкрикнул Храповицкий…

И тут что-то тяжелое свалилось с дерева прямо на шею Попова-Тринадцатого. Это был маленький барабанщик. Летя и падая на Попова, он нажал курок пистолета, и раздался оглушительный выстрел.

— Тревога!! — крикнул Денис и прыгнул с балкона.

Выбежавшие гусары уже седлали коней.

— Никакой тревоги, — флегматично сказал Попов-Тринадцатый.

Он стоял, держа между ногами маленького барабанщика, и всыпал горячих, приспустивши ему штаны на известном месте, а тот вскрикивал: «Вив ля Франс!» — и пел Марсельезу.

Закончив экзекуцию, Попов наподдал ему напоследок, и маленький барабанщик исчез в кустах.

В окнах по-прежнему кружились танцующие пары, и гремело фортепьяно…