Катя Федорова - О том, что есть в Греции

Сулис, выпив с утра кофе, идет на променад, а потом в кафе – говорить о политике. Тица функционирует между домом и церковью. Это с работы кажется, что если сидишь дома, то у тебя нет дедлайнов. А разболится поясница, не дай бог? И на дворе, как на грех, ноябрь месяц, самый щедрый на хлопоты: помыть висюльки на люстре, перебрать и перемыть бокалы в серванте. Расстелить ковры. Перестирать и накрахмалить вязаные салфетки. Напечь заранее сладостей для рождественских гостей и выложить их в глубокие фаянсовые миски в гостиной. Стресс поболее, чем у бухгалтера от квартального отчета.

– Но неужели тебе не хотелось ласки от мужа? Хоть иногда? Ведь тяжело без нежности всю жизнь, – как-то спросила ее их единственная дочь.

Тица как раз сворачивала в аккуратные треугольнички полиэтиленовые пакеты. Услышав вопрос, встрепенулась, отложила работу в сторону:

– Ой как хотелось! Особенно по молодости. Особенно когда Сулис за мной ухаживал. Ведь ни одного поцелуя! Я прямо с ума сходила. Потом узнала кое-что про него и успокоилась. Ну и ладно, думаю.

– Что именно узнала?

– А он и маму свою ни разу не поцеловал! Так мне-то на что жаловаться?

Так и живут. Дядя Сулис обихожен. Сыт, умыт, обшит, как игрушка. Тица тоже не выглядит расстроенной. С годами, кстати, она стала сильно смахивать на женский портрет в спальне Сулиса. За исключением платка – так сейчас не носят.

Что отличает жизнь в Г реции, так это масштаб местных происшествий, а также способ их преодоления.

Василики потеряла ключи от машины.

Пожаловалась по телефону маме:

– Кажется, я потеряла ключи от машины.

Мама сообразила быстро:

– Во-первых, не признавайся! Почему сразу ты? Это мог быть кто угодно. Во-вторых, посмотри в детских игрушках. В-третьих, срочно испеки фануропиту.

В Г реции есть обычай: если теряешь что-то, надо испечь пирог – фануропиту – и отнести его в церковь. Святой Фанурий поможет найти нечаянно утраченное. Пирог с подвохом: без яиц, надо потрудиться.

По воскресеньям Василики ездит на литургию в один маленький женский монастырек. Населяют его пять старушек-монахинь. Немощные, еле ноги передвигают, но кругом идеальная чистота, что вообще женским обителям свойственно. Сразу за храмом миниатюрный огород. Симметричные зеленые грядки оттеняются сочным сангиновым грунтом. Капуста, шпинат. Перед храмом палисадник. Бледные зимние розы в горшках, раскрасневшиеся сердитые перцы, застенчивые гераньки. Зябкие лимонные деревья плотно укутаны в целлофан сверху донизу.

После службы всех пришедших угощают кофе в архондарике. Игуменья с помощницей с озабоченными лицами мечутся с подносами от кухни, где шипит примус, к столам. Обычно сервируют рогалики, но в этот раз разрезали пирог Василики, пожелав ей, чтобы найденное нашлось. Но с фануропитой вышел казус – маленький, размером с монастырский огород.

Центральный, самый нарядный стол, окруженный резными мягкими полукреслами, пустовал. Всякий входящий оценивал его взглядом и самокритично рвался к скромному диванчику в глубине. А там сестра Мариам отгоняла желающих, жестикулируя «занято». Что такое?

Оказалось, самое скромное место заранее занял себе священник. В этом мире, даже чтобы проявить аскетичность, приходится злоупотреблять служебным положением.

Отец Маковое, заняв свой спартанский уголок, отведал фануропиты и сказал Василики, что ей надо верить крепче. Он предположил, что Василики такое послушание по силам и поэтому в следующий раз он ожидает ее увидеть приехавшей в церковь не на автобусе, а на своей машине.

Василики страшно не хотелось подводить веру отца Иаковоса, и она решила на всякий случай срочно заказать новые ключи.

Судьба, как известно, строга лишь к тем, кто верит в судьбу. Ключи сразу нашлись, как только Василики заказала новые. В жизни чудес не бывает, а вот желания сбываются, но с такими побочными эффектами, что ну их к черту и слава святому Фанурию.

Мы нагрянули в гости без предупреждения, но тетю Эвридику врасплох не застать. Каждая плиточка на кухне вымыта с хлоркой и вытерта досуха пушистой тряпкой. Дверцы кухонных шкафчиков блещут чистотой. Сахар, соль, пряности разложены так красиво, как будто их собрались продавать. В щелях и уголках ни соринки, словно по ним как следует прошлись ватными палочками (скорее всего, так оно и было). В холодильнике фарш, раскатанный в пласты и замороженный. Пакеты подписаны: с мятой – для кефтедес, с корицей и гвоздикой – для кебабов, с горчицей – для бифштексов. В хлебнице кукурузные бублики с семечками и несколько шоколадных ломтиков с начинкой из орехов и апельсина, завернутых в фольгу, – к кофе.