Марк Лог - Король на войне [История о том, как Георг VI сплотил британцев в борьбе с нацизмом] [litres]

Его смерть сделала возможным разговор о том, что редко обсуждалось при его жизни: о заикании, которое было для короля тяжелым бременем, и о важности роли Лога, который помог в его преодолении. К счастью, направление этой дискуссии задал Джон Гордон, журналист, гораздо лучше других осведомленный об отношениях этих людей; 10 февраля почти всю первую страницу Sunday Express заняла его статья «Король: нерассказанная история» (The King: a Story That Has Never Been Told). В ней Гордон обстоятельно рассказал о «человеке, который, приехав в Лондон никому не известным… давал королю силы говорить», начиная с самой первой встречи на Харли-стрит почти тридцать лет назад, и делал вывод, что отношения короля с Логом «гораздо важнее для правильного понимания его характера, чем что-либо другое в его правлении». Более короткий и менее заметный материал, опубликованный в тот же день в Sunday Pictorial неким «специальным корреспондентом», разъяснял читателям, чем занимался Лог, «единственный человек, посвященный во все секреты драматичной и мужественной борьбы короля с тяжелым заиканием». Обе статьи разошлись на цитаты и были перепечатаны в газетах Австралии, которые не преминули отметить важность работы и роль своего земляка.

Лога, воплощенную осмотрительность, напрямую не цитировала ни та ни другая газета, хотя трудно было представить, чтобы его старый друг Гордон писал свою статью в одиночку. И все-таки кое-что он рассказал пятнадцатилетнему Алану Элиоту, своему пациенту из Северной Ирландии. «Сейчас я переживаю ужасно тяжелое время, но радуюсь, что мой король ушел спокойно и ничто его больше не мучает, – писал он за день до похорон. – Он был превосходнейшим пациентом».

Своими мыслями Лог поделился в письме вдове короля, написанном 26 февраля, почти через три недели после смерти ее супруга. Он упоминал о «чудесном письме», полученном от короля в декабре, сожалел, что собственная болезнь помешала ему ответить вовремя, и опасался, что король не успел прочесть его ответ. Лог писал:

С 1926 года он оказывал мне честь, позволяя помогать ему с речью; никто не работал так прилежно, как он, и никто не достиг такого блестящего результата. Все это время Вы были для него поддержкой и опорой, он часто говорил мне, скольким Вам обязан, и признавался, что такого отличного результата не достиг бы без Вашей помощи. Я же всегда буду помнить о том, как великодушно Вы помогали мне, когда не стало моей любимой жены.

В ответе, написанном через два дня, королева не поскупилась на похвалы Логу.

Думается, я лучше всех знаю, как много Вы помогали королю не только с его речью, но и с самой жизнью, и взглядом на жизнь.

Я всегда останусь глубоко признательной Вам за все, что Вы для него сделали. Он был прекрасным человеком и вряд ли хоть когда-нибудь думал о себе. Я так надеялась, что у него будет хотя бы несколько лет сравнительного покоя после тяжелейшего времени, прожитого столь отважно. Но ему это было не суждено. Очень надеюсь, что вскоре Вы пойдете на поправку.

В мае того же года ее дочь, ставшая королевой Елизаветой II, помня о том, как близок с ее отцом был Лог, прислала ему небольшую золотую табакерку короля, сопроводив ее письмом:

Посылаю Вам эту маленькую табакерку, которая всегда стояла у короля на столе и которую он очень любил. Не сомневаюсь, что Вам хотелось бы иметь небольшой сувенир в память о человеке, очень благодарном Вам за все, что Вы для него сделали. Табакерка находилась на его письменном столе, и я знаю, он хотел бы, чтобы она оказалась у Вас.

Очень надеюсь, что Вам уже лучше. Мне все сильнее и сильнее не хватает короля.

Лога восхитило это письмо, и через несколько месяцев он радостно показывал его на ежегодной встрече выпускников колледжа принца Альфреда, который он заканчивал в Аделаиде; встреча состоялась в клубе выпускников Оксфордского и Кембриджского университетов на улице Пэлл-Мэлл. Умонастроения Лога хорошо видны из его письма от 30 мая 1952 года, обнаруженного через много лет в книжном магазине в Новой Зеландии. Оно было написано некоему «дорогому другу», имени которого Лог не упоминает, но называет его «приветом из прошлого», совершенно неожиданно вышедшим с ним на связь. «Мне нужно было как следует сосредоточиться, вспоминая Ваше лицо и, по-моему, у меня это все же получилось», – начал Лог.

Вы превосходно сделали, что написали мне. В эти дни я получаю множество писем; очень трогательно, что старые друзья так тесно сплотились вокруг меня. Я и не подозревал, как их много.