Эмилио Сальгари - Последние флибустьеры

Он подошел к довольно низкой ветке, совершенно лишенной к тому же листьев, и схватил животное за хвост, а потом дернул изо всех сил.

От такого мощного толчка ветка нагнулась, но животное не покинуло своего места.

— Нет, ноги у него не сломаны!.. — отметил дон Баррехо. — Они поистине железные. Сеньора обезьянка, вы хотите сдаться или нет?

Четверорукое животное медленно притянуло к себе свой хвост и больше не двигалось.

— А ведь оно не привязано, — сказал гасконец. — Что же это за зверь? Ну ладно, Мендоса определит, он лучше меня знает лесных тварей. А теперь заколем его.

Дон Баррехо обнажил шпагу и одним ударом обезглавил бедное животное; потом снова ухватил его за хвост и после шести-семи конвульсий, одна яростнее другой, гасконцу удалось овладеть тушей. Только тогда он увидел, что у странного животного вместо пальцев выросли крепкие когти длиной в целый дюйм.

— Может, оно принадлежит к семейству царапающих обезьян, если только такое существует в мире? Лично я о таком никогда не слышал. Ладно, царапающее оно или нет. Пойдем обдерем с него шкуру и подвесим над огнем.

Охотник снова ухватил добычу за хвост, чтобы из тела полностью вытекла кровь, и без какого-либо труда вернулся в лагерь.

Мендоса и бывший трактирщик из Сеговии как раз закончили свой туалет и прикрыли две маленькие ранки, полученные от ужасных паучьих когтей, тампонами из дикого хлопка. Потеря крови была, возможно, слегка обильной, но сами ранки походили на простые порезы.

— Эй, Мендоса, — сказал гасконец, бросив к ногам баска странное четверорукое животное. — Вот я принес тебе завтрак и хотел бы, прежде чем бросить добычу на угли, узнать, что за зверька мы будем есть. Ручаюсь, это не змея, и я никогда не слышал о ядовитых обезьянах.

— Хоть ты и отрубил ему голову, я сразу скажу тебе, что это ай . [104] Ай (в орфографии Сальгари: a-j ) — трехпалый ленивец ( Bradypus tridactylus ), неполнозубое млекопитающее семейства ленивцев, уроженец бразильских лесов. Родственных связей с приматами, вопреки утверждениям героев романа, не имеет.

— Ай?.. Что это такое?

— Самое ленивое животное в мире, которому требуется не менее двух суток, чтобы передвинуться на несколько метров и дотянуться до листьев, служащих ему питанием. Представь себе, дружище: вместо того, чтобы осторожно спускаться с деревьев, он просто падает на землю, не прилагая лишних усилий.

— Значит, у него есть ноги?

— И очень крепкие, к тому же хорошо вооруженные.

— Про ноги я знаю, потому что не мог скинуть на землю эту макаку. Оно съедобно, по крайней мере?

— Индейцы не отказываются от его мяса, хотя оно жилистое, словно мясо тапира.

— Ба!.. Но у нас-то желудки крепкие и все перемелют, — сказал бывший трактирщик из Сеговии, который уже взял в руки наваху, чтобы заняться приготовлением жаркого.

— От испанцев нет новостей? — спросил Мендоса.

— Я видел только деревья, — ответил дон Баррехо. — После нашего форсированного марша они, должно быть, остались очень далеко. Сеньор трактирщик из Сеговии, как можно сварить это животное?

— Индейцы очень любят обезьян; они их варят в печках. Доверьтесь мне. Принесите дров, и я приготовлю отличный завтрак.

Баск хмыкнул и недоверчиво покачал головой.

Даже дона Баррехо слова Де Гюсака, казалось, не убедили; во всяком случае, он сделал недовольную гримасу.

А бывший трактирщик закончил снимать шкуру с ай и завернул тушку в пальмовые листья, выложив брюшную полость, предварительно освобожденную от внутренностей, ароматными травами, которых было достаточно прямо под ногами.

Орудуя драгинассой и руками, он вырыл довольно глубокую ямку и бросил туда, сколько смог, горящих дров.

— Вот очень экономичный и очень быстрый очаг, — сказал дон Баррехо. — Вы случайно не кухарничали у индейцев?

— Больше, чем ты себе представляешь, — рассмеялся в ответ Де Гюсак. — Могу добавить, что я остался в живых только благодаря своим кулинарным способностям.

— Так что же с тобой случилось?

— Я шел через перешеек в компании полудюжины авантюристов, решивших добраться до Тихого океана и присоединиться к флибустьерам Дэвида, как вдруг в один неудачный день на нас посреди леса обрушился настоящий дождь из стрел. Мы даже не успели заметить, с какой стороны летели стрелы. Мы ответили залпом из аркебуз, но свист стрел убедил нас, что ружейный огонь ничуть не испугал гордых испанцев; они продолжали забрасывать нас своими стрелами, да так метко, что через четверть часа все мои спутники лишились жизни.