Елизавета Дворецкая - Княгиня Ольга. Зимний престол

– Мы будем в Киеве до снега, – уверенно кивнул Мистина, как будто мог доставить туда войско одной силой своей воли. – Но насчет пощипать греков – это вы хорошо сказали. Пока своих ждем, по селам пройдемся.

Однако здесь русов ждало разочарование. Их вынесло на берег севернее Херсонеса, на самый край греческих владений, где начинались таврийские степи. Население подвластной Роману фемы Херсонес хорошо помнило Хельги Красного: не прошло и пяти месяцев, как тот со своей шестисотенной дружиной покинул эти края. И совсем недавно ушел его союзник, хазарский булшицы Песах, с шестью тысячами конного войска. Крепость Херсонес ему взять не удалось, но округу он разорил столь основательно, что русы Мистины теперь везде натыкались на пустые, истоптанные лошадьми поля, остатки сожженных и вырубленных садов и виноградников, полуразрушенные стены глинобитных домов в пепле сгоревших соломенных и тростниковых крыш. Отощавшие греки, за это ужасное лето лишившиеся почти всего скота, от новой напасти бежали в Херсонес, но стратиг Кирилл приказал закрыть ворота и не впускать их: горожанам самим грозил голод. Взять из припасов оказалось почти нечего, а пленные стали бы бесполезными лишними ртами. По большей части дружинам пришлось обходиться собственными припасами из Пафлагонии и морской рыбой. Надежды на возможность зимовки в Корсуньской стране быстро развеялись сами собой. Мистине даже не пришлось прибегать к власти: через день-другой русы уже поняли, что пережить зиму они смогут, лишь вернувшись как можно скорее домой.

Собравшись почти прежним числом, двинулись вдоль безлесного побережья Таврии на северо-запад. Море успокоилось, неглубокая вода вдоль изрезанных заливчиками песчаных берегов снова стала густого сине-зеленого цвета. Ветер с берега нес запахи степных трав, но топливо для сотен костров по вечерам отыскивали с большим трудом. Правда, чуть легче стало с пропитанием: в этих краях не побывали хазары Песаха, а Хельги с немногочисленными тогда людьми почти ничего не тронул, и на здешних степных пастбищах удалось перехватить кое-что из скотины у кочевников.

Вдоль побережья шли пять дней, сделав одну дневку для поисков скота и ловли рыбы. В остальные дни двигались от рассвета до заката и небольшим перерывом на самую знойную пору. Время было дорого. В теплой Таврии плохо верилось в грозившие к концу пути снегопады, но трудно было и представить себе ту огромную протяженность земли, что еще предстояло преодолеть по дороге до Киева!

Ночами притекала желанная прохлада, но от земли исходил накопленный жар. Порой, лежа на подстилке из травы и собственного плаща на неровном каменистом берегу и глядя на сверкающие звезды, Мистина с усилием убеждал сам себя: Русь, Киев, Олегова гора существуют на белом свете. Но верилось в это с трудом. Уже в который раз за лето мир вокруг него менялся, делался совсем другим: плавни Придунавья, каменные города и лесистые горы Греческого царства, синее море, желтые степи Таврии! А впереди ждали другие степи – приднепровские и бесконечные дни на веслах вверх по широкой реке. Это было как в сказании: туда шел три года, обратно три года… И в какой день ни оглянись – все те же три года будут и впереди, и позади. И только старый синий кафтан, которым Мистина укрывался, убеждал, что дом и правда где-то есть.

Вечером пятого дня пути к нему явились два сына Тьодгейра – Вигот и Пороша, а с ними их отрок Наслуд.

– Говорят, дальше вдоль берега идти нельзя, – доложил приведший их Кручина.

– Почему нельзя? – Мистина кивнул парням, чтобы подошли.

– Там дальше гнилые земли начинаются, – пояснил Вигот. – Мы с Ранди Вороном, я и брат вон, – он кивнул на Порошу, – еще в прежние годы, ну, при Олеге Предславиче, в Корсунь дважды ходили, я помню. Если дальше идти, то Меотийские болота начнутся. Там земля гнилая, вода соленая, ни к берегу пристать, ни воды напиться, ни поесть чего раздобыть. Да лишнего пути будет крюк.

– И что же делать?

Мистина внимательно слушал, поскольку сам никогда раньше в этих местах не бывал и вынужденно полагался на чужой опыт. Очень при этом радуясь, что в десятитысячном войске нашлось хотя бы трое парней, уже бывавших в этих местах. Путь до Царьграда вдоль западного побережья знали многие в Ингваровой старшей и младшей дружине – несколько сотен княжьих людей с товарами уже лет тридцать ходили туда каждый год, – но сообщение с хазарами было куда менее частым, и то купцы ездили из Киева до Итиля больше по суше.