Чуфо Йоренс - Я подарю тебе землю

— К сожалению, это не в моей власти. Он графский советник, и его нельзя судить, как обычного подданного.

— Значит, вы считаете, что если злодей и преступник принадлежит к сильным мира сего, он может избежать возмездия?

— Не совсем так, — ответила графиня. — Но чтобы простой горожанин смог призвать к ответу советника, основания должны быть более чем серьезными. Точно так же, как плебей не может возбуждать судебных дел против дворянина, советника может призвать к ответу лишь другой советник. Таков закон, и ничего тут не поделаешь.

— Разумеется, Бернат Монкузи — гражданин Барселоны, но ведь и меня вы удостоили такой же чести.

— На что вы намекаете?

— Я говорю о том, что согласно нашим законам, один гражданин может подать в суд на другого.

— Нет, не может, если тот принадлежит к высшему рангу.

— В таком случае, сеньора, — твёрдо заявил Марти, — если закон защищает не правого, а сильного и богатого, то это что угодно, только не закон.

— Сдается мне, вы весьма упорны, Марти Барбани.

— Правда и Библия на моей стороне, — ответил Марти.

— Ну, что ж, у вас есть одна возможность, но предупреждаю, это связано с большим риском.

— Я не боюсь рисковать.

Альмодис смерила его спокойным взглядом.

— Видите ли, один горожанин действительно может подать в суд на другого, однако, если тот принадлежит к высшему рангу, он может рассчитывать самое большее на litis honoris.

— А что это?

— Публичная дискуссия, где ответчик в свою очередь обвиняет истца, и целью, как говорит название, является честь обоих, — объяснил Эудальд.

— Почему обоих? — удивился Марти.

— Потому что обвиняемый не только имеет право защищаться, но может также выдвинуть встречное обвинение.

— Тогда получается, что истец и ответчик находятся в равном положении?

— Нет, Марти, — пояснил Эудальд. — Ответчик может лишь свидетельствовать в собственную защиту и при этом обязан отвечать на любые вопросы, которые будут заданы стороной истца.

— Только хорошо подумайте, действительно ли вам это нужно, — предупредила Альмодис. — Даже если вам удастся убедить моего мужа дать вам разрешение, в чем я весьма сомневаюсь, вы рискуете остаться голым и босым. Бернат Монкузи пользуется славой поистине свирепого спорщика, прекрасно знающего законы.

Марти задумался.

— И какое наказание ждет его в том случае, если я смогу подтвердить мои обвинения? — спросил он.

Эудальд пояснил:

— Только граф может это решать, посоветовавшись с судьями, если будет доказано, что он лгал и утратил честь. Но даже в этом случае единственное, что ему может грозить — это временное изгнание и возмещение ущерба, если дело касается имущества графа.

— То, что я вам предлагаю, весьма важно, — добавила Альмодис. — Если советник лишится чести, он будет лишен всех своих постов и должностей.

Эудальд снова принялся объяснять:

— Это публичное слушание. Другие горожане могут принимать в нем участие — при условие, что они того же ранга, что и противники. Первые ряды занимают дворяне, далее сидят духовные лица, а совсем позади — горожане. Дело ведут граф и трое судей; заседание длится несколько дней, пока суд не посчитает нужным вынести заключение и закрыть дело.

— Вы по-прежнему хотите просить у моего мужа разрешение? — спросила графиня.

— Не только хочу, но буду вечно благодарен ему за эту милость.

— Имейте в виду, что даже из тростинки можно сделать копье. Советник может стать страшным противником; к тому же у него репутация непревзойденного спорщика. За всю мою жизнь это первый случай, когда кто-то осмелился его вызвать на подобный поединок. Уверяю вас, весь город будет потрясен.

— Сеньора, до этого дня я не буду знать ни минуты покоя.

— Ну что ж, если вы так этого желаете, так тому и быть. Но имейте в виду, если вы проиграете дело, я больше не смогу вас принимать.

— Если я не смогу должным образом призвать к ответу этого бесчестного человека за его преступления, то готов покинуть этот благословенный город, и мне будет совершенно неважно, где найдут приют мои кости.

Графский советник вопил так, что слышно было сквозь стену. Перепуганный Конрад Бруфау предпочел на какое-то время задержаться за своим столом. Он знал по опыту, что когда его так внезапно вызывают в кабинет, лучше немного подождать, сделав вид, будто не слышал.

Но колокольчик настойчиво звонил, и секретарю пришлось войти в кабинет.