Яков Свет - Одиссея поневоле [Необыкновенные приключения индейца Диего на островах моря-океана и в королевствах Кастильском и Арагонском]

Мул сердито топтался у монастырской стены. Прошло три часа, а в торбе, которую ему повесили на шею, уже давно кончился овес.

Хозяин и не думал расставаться с адмиралом. На узких желтых листках хативской бумаги записывал он речи великого странника.

— Ну, кажется, все. — Адмирал кончил и, перебирая четки, погрузился в свои думы.

— Все ли, ваша милость? А индейцы? Что будет с ними дальше?

— Индейцы? Вы, дон Андрес, говорите о моих пленниках? В судьбе их я не волен. Решаю не я, а их высочества. Ну, а как бы вы поступили на моем месте?

— Никак, сеньор адмирал.

— Не понимаю.

— Я вернулся бы в Кастилию без пленников.

— Каюсь, дон Андрес, там, в Индиях, не раз я думал — стоит ли привозить этих индейцев в Кастилию, но я всегда преодолевал подобные сомнения. Провидение указало христианскому миру путь к новым землям, и мы, христиане, должны ими овладеть. Для этого нам понадобятся толмачи и проводники, и они должны быть из индейских земель. А у меня они уже есть.

— У вас ли, сеньор адмирал? Сдается мне, что не у вас, а у их высочеств. А это не одно и то же. Впрочем, неисповедимы помыслы государей наших…

Дон Андрес тяжело вздохнул и сказал:

— Явилась у меня, сеньор адмирал, благая мысль. Ваши индейцы к кастильским порядкам непривычны, и, как знать, не пойдет ли у них голова кругом от всего, что доведется им увидеть в нашей стране. Так не лучше ли было бы объяснить им христианские обычаи. Вам и без того дела много, а я мог бы на досуге кое в чем наставить этих людей. Отпустите их со мной. С месяц побудут индейцы в Лос-Паласиос, и за это время я постараюсь их кое-чему обучить к вящей их пользе.

Адмирал призадумался.

— Что и говорить, мысль эта и в самом деле благая, — сказал он. — Но их высочества приказали мне доставить индейцев в Барселону, и дня через три я туда отправлюсь. Стало быть, сейчас я никак не могу отпустить с вами этих нехристей. Но месяца через полтора-два я, пожалуй, их отдам вам на некоторое время.

— Pax vobiscum [18] Мир вам ( латин .). , сеньор адмирал, — проговорил дон Андрес. — Воля их высочеств — закон, но я напомню вам об индейцах, когда вы вернетесь из Барселоны. Дозвольте же мне поглядеть на них.

Обмани-Смерть, принимая священника, по привычке схватился за пуговицу. Хоть уважал он дона Андреса, а все равно от дурного глаза пуговица отлично помогает.

— Эти нехристи, ваше преподобие, — напутствовал он дона Андреса, — народ славный. Только мерзляки они страшные. Так что глоток-другой доброго хереса им не повредит. Кстати, не грех был бы, если ваше преподобие пожаловали бы пинту этого зелья и мне, их хранителю…

Бедная пуговица! И так на одной ниточке держится, а тут, на тебе, еще одну духовную особу нечистый несет в дом у Иконных ворот. Обмани-Смерть неохотно открыл дверь, гость, оттолкнув его плечом, ворвался в дом. На госте была замызганная сутана, перехваченная широким кожаным поясом, за поясом торчала великолепная толедская дага (кинжал у священника — неслыханное это дело!), а обут он был в солдатские сапоги, подбитые звонкими подковками. Шляпа же сидела у него на затылке, как боевой шлем на подгулявшем коннике.

— Ты, что ли, хозяин этого зверинца? — пролаял гость.

— Кого имею честь принимать в доме адмирала моря-океана? — сухо спросил Обмани-Смерть.

— Заруби на своем красном носу, сеньор питух, — отрезал священник, — что адмирал твой здесь такой же хозяин, как король польский. Я — архидиакон кафедрального собора Фонсека. Дон Хуан де Фонсека. Вижу, вижу, тебе, пропойце, это имя ровно ничего не говорит. Ладно. Скоро ты узнаешь меня покороче. Где твои филистимляне? Показывай их да поворачивайся поживее, тюлень. Что? Разрешение адмирала? Знать я не хочу никаких адмиралов! Гляди!

Архидиакон отвернул полу сутаны, запустил руку в кошель, подвязанный к ремешку, на котором держались штаны, и достал свернутую в трубочку грамоту.

«Сим предписывается всем, кто с нижеизложенным ознакомится… оказывать содействие… и препон отнюдь не чинить… архидиакону… Хуану де Фонсеке, к сему вверяется для пользы службы нашей… заморских дел подготовка… Я, Королева. Я, Король… дня года тысяча четыреста девяносто третьего от воплощения Господа нашего Иисуса Христа Искупителя».

— Ясно тебе, увалень? Препон отнюдь не чинить! Ну, долго я буду ждать? Давай сюда своих нехристей! Тьфу, сморчки какие-то. В чем только душа у них держится.

Гость бесцеремонно ощупал руки и ноги пленников, заглянул им в рот и пересчитал зубы.