— Поручик, имею честь представить вам нового офицера гарнизона, — торжественно произнес подполковник — Прибыл к нам со вчерашней оказией, в то время, когда вы, по обыкновению, изволили пьянствовать с запорожцами.
— Барон фон Рихтен, — тусклым голосом сказал офицер, прикасаясь кончиками пальцев правой руки к треуголке и слегка кланяясь поручику.
— Поручик Гришин, — буркнул поручик, с откровенной неприязнью глядя на капитана.
Еще слишком свежи были в памяти сражения Семилетней войны, чтобы он, русский офицер, мог испытывать радость от знакомства с человеком, носившим перед фамилией частицу «фон». Пускай в Петербурге сызнова якшаются с пруссаками, а у него, поручика Гришина, чей старший брат сложил голову под Кунерсдорфом, на сей предмет собственная точка зрения. И он не намерен скрывать ее ни от кого.
— Господин барон имеет честь состоять офицером свиты Ее Императорского Величества по квартирмейстерской части, — снова заговорил подполковник. — К нам, в ретраншемент, он направлен с весьма важным и ответственным заданием. К тому же секретнейшим…
Комендант подозрительно покосился на лестницу, ведущую от пушечной площадки во двор цитадели, бросил взгляд влево-вправо по крепостному валу. Поправил шейный платок, положил левую ладонь на эфес шпаги.
— Господа офицеры, прошу выслушать меня с надлежащим вниманием, поскольку дело, в котором вам обоим вскоре надлежит принять участие, есть сугубо тайное и никоим образом не подлежащее огласке. Лишь мы трое из всего гарнизона цитадели будем знать о нем. — Комендант сделал паузу, поочередно глянул на поручика и капитана. — В марте сего года на Сечь из Петербурга было доставлено письмо, в коем от имени государыни-императрицы запорожцам предложено пройти лодками мимо занятых турками Очакова и Кинбурна в Черное море, а оттуда в Дунай или хотя бы до Аккермана. Поскольку сие предприятие сопряжено с отменной храбростью и мужеством, в походе предписано участвовать лишь добровольцам.
Давая офицерам время осмыслить услышанное, подполковник немного помолчал, затем продолжал:
— Как подобает истинным верноподданным, запорожцы не посмели отказать государыне в ее просьбе и набрали для означенной экспедиции тысячу душ отчаяннейших сорвиголов, именуемых ими «охотным товариществом». На войсковой раде командиром отряда выбран полковник Яков Сидловский, яко муж заслуженный и по части морских походов известный, есаулом к нему приставлен Василий Пишмич, хорунжим — Яков Качалов. К сегодняшнему дню все приготовления к экспедиции завершены, и послезавтра, апреля шестнадцатого дня, двадцать чаек отправляются в поход. С отрядом полковника Сидловского надлежит выступить и вам, господа офицеры.
Забыв о разламывавшейся с похмелья голове и подкатывавшей к горлу тошноте, поручик жадно слушал коменданта. Отправиться с запорожцами по Днепру в Черное море, а затем в действующую армию фельдмаршала графа Румянцева на Дунай? Распрекрасно! Это не заживо гнить в трижды проклятых плавнях! Однако зачем запорожцам нужны два русских офицера? Почему одним из них должен быть именно он, поручик Гришин? Непонятно…
Подполковник словно подслушал его мысли.
— Для чего с запорожцами отправляетесь вы, господа? Ответствую. Морская экспедиция имеет не токмо явно зримую цель — потревожить на море турок, но и тайную — произвести рекогносцировку всего нижнего Днепра, неприятельского морского побережья от Днепра до Аккермана или Дуная… доколь экспедиции доплыть суждено. Сей Журнал с подробным описанием пройденного экспедицией пути предписано составить господину барону Рих… фон Рихтену, изрядно поднаторевшему в подобных делах. В помощь ему велено мне выделить толкового офицера, пользующегося у запорожцев похвальной репутацией и могущего оградить господина барона от всяческих недоразумений в общении с казаками. Поскольку из офицеров ретраншемента лишь вас, господин поручик, запорожцы из-за чрезмерного пристрастия к питию причисляют к своей компании, вы назначаетесь в помощники господину барону. Все, связанное с новыми обязанностями, вам надлежит узнать у господина барона, в чье подчинение вы поступаете с сегодняшнего дня.
Обоим вам, господа, предстоит состоять под началом писаря морской экспедиции Семена Быстрицкого, коему в походе помимо всегдашних дел поручено ведать разведкой и прочими тайными да особыми делами… Теперь имею честь откланяться, господа. Как говорится, вы для меня — отрезанный ломоть, посему не смею утомлять вас своим присутствием и разговорами. Желаю удачи в опасном предприятии и да хранит вас Господь.
Читать дальше