Самуэлла Фингарет: Знак «фэн» на бамбуке

– Ничтожного вашего слугу зовут Юаньчжан, его род прозывается Чжу, – спокойно сказал гость.

Сказанного оказалось достаточным, чтобы прекратился смех. Имя Чжу Юаньчжана гремело по всем уездам, чуть ли не с тех самых пор, как оборванным, изголодавшимся деревенским парнем он вступил в отряды повстанцев, сделавших своим отличительным знаком красные головные платки. Крепкая хватка оказалась у новобранца. За самый короткий срок он изучил восемнадцать приёмов владения оружием. Одинаково хорошо держал в руках боевую секиру, молот, лук, меч, боевые цепи, пику, палицу, боевой хлыст. Умел сражаться одновременно двумя мечами, без промаха метал стальной дротик. Через два месяца его назначили начальником десятки, через два года он дослужился до звания командира отряда. Об отважных набегах Чжу Юаньчжана слагались легенды. Его душевные качества – благородство и справедливость – снискали ему любовь простых воинов, а полководческая смекалка выдвинула из числа других военачальников, храбрых в бою, но плохо разбиравшихся в боевой обстановке.

– Каждому известно, кто командует войском «Красных повязок» на юге, на берегах Янцзы, и вы оказали нам великую честь своим посещением, господин Чжу Юаньчжан, – почтительно наклонив голову, проговорил Ли Головорез.

Слуги поспешно вынесли из-за ширмы резное тяжёлое кресло и поставили, обратив на юг, как полагалось для почётного гостя. Чжу Юаньчжан сел, подобрался. Он знал, что беседа предстоит трудная. Никому он не смог доверить переговоров, от которых зависел прорыв кольца. Но само его появление на корабле раскрывало пиратам, насколько нуждалось войско «Красных повязок» в немедленной помощи. Он не стал таить истины и хитрить, хотя пираты ждали коварных ходов, чтоб уличить его и начать торговаться. Он обманул их ожидания, заговорил открыто и просто, как на военном совете.

– Войско «Красных повязок» сосредоточило главные силы в Хэчжоу. Город хотя и порт на Янцзы, но сам по себе невелик. Запасы муки и риса в хранилищах иссякают. Тем временем к Хэчжоу стягиваются императорские войска, и уже не раз делались попытки атаковать город. Штурмы мы отобьём, но длительной осады без продовольствия нам не выдержать.

– Мятеж оборванцы на дамбе подняли пять лет назад, и почти все эти пять лет по берегам Янцзы гремит ваше достославное имя, – осторожно и вкрадчиво проговорил немолодой пират, сидевший по правую руку Ли Головореза, по всей видимости его главный советник. – Трудно поверить, что командующий многотысячным войском явился к вольному люду искать совета.

– Я явился за помощью. На другом берегу Янцзы расположены склады и хранилища риса. Постройки видны из Хэчжоу. Но как переправиться через реку без кораблей? Дни и ночи я советовался с полководцами, и мы не нашли иного выхода, как заручиться поддержкой на озере Чао. Это правда, что восстание подняли бедняки, согнанные на строительство дамбы. [3]Они объединились в отряды и двинулись по стране освобождать города и земли из-под власти захватчиков-мэнгу. Оружием им служили мотыги и палки. Халаты и куртки из серой холстины заменяли доспехи. Головы, вместо шлемов, покрывали повязки, алые, словно кровь, вывязанные по-крестьянски узлами возле висков. Красные повязки сделались знаком борьбы и свободы. Люди в красных повязках срывали запоры с хранилищ и раздавали голодающим рис, выпускали из тюрем невинных. Народ поверил в великое дело. Крестьяне, ремесленники и даже владельцы земель присоединяются ныне к повстанцам. Здесь, на озере Чао, около тысячи кораблей. Большинство из них мелкие лодки, и нам известно, что десять тысяч лодочников, бывших крестьян, готовы бросить неверный разбойничий промысел и вступить в войско «Красных повязок».

Чжу Юаньчжан решил раззадорить невозмутимых пиратов и это ему удалось.

– Он, верно, вздумал искать своей смерти, если осмеливается нам угрожать. – Свирепого вида пират с плоским багровым лицом и чёрными усами и бородой, свисавшими в виде трезубца, разъяряясь, рванул ворот халата, тёмно-синего, как грозовая туча. Кожаные чешуйчатые доспехи, покрытые синим лаком, блеснули на груди.

– Повремени, Синяя Смерть, – остановил разошедшегося товарища Ли Головорез.

Синяя Смерть в чём-то прав, – вмешался советник. – Господину командующему, должно быть, невдомёк, что лодок, хотя и тысяча, а наших посудин – горстка, только наши посудины выстроились на передней линии и закрывают выход из озера. А о том, что каждый корабль размером с дом, что к бортам привязаны шлюпки, а на палубах установлены метательные машины, – о таком пустяке нечего и говорить.