Уилбур Смит - Миссия

– Здесь я впервые увидел знак твоей души в его нынешней форме, – сказал Таита.

– Да, я хорошо это помню, – шепотом ответила Фенн. – Хорошо помню это место. Помню, как всплывала к тебе в священном бассейне. Помню и слова, которыми мы обменялись. – Она помолчала, словно восстанавливала их в памяти, потом произнесла: – Стыдно тебе не узнать меня, ибо я Фенн. – И повторила это чистым детским голосом, от которого сердце Таиты дрогнуло.

– Именно таким голосом ты это сказала.

– А помнишь, что ты ответил?

Таита покачал головой. Он, конечно, хорошо помнил, но хотел услышать это от нее.

– Ты сказал… – Фенн изменила голос, подражая ему. – «Нет, я сразу узнал тебя. Ты точно такая, какой была, когда я увидел тебя впервые. Я никогда не мог забыть твои глаза. И тогда и сейчас они самые зеленые и самые прекрасные во всем Египте».

Таита негромко рассмеялся.

– Как по-женски! Ты никогда не забываешь приятные слова.

– Особенно такие замечательные, – согласилась Фенн. – Я принесла тебе подарок. Ты его помнишь?

– Горсть извести, – сразу ответил Таита. – Бесценный дар.

– Теперь можешь расплатиться со мной. Моя цена – поцелуй. Или столько поцелуев, сколько ты сочтешь справедливым.

– Мне приходит на ум число десять тысяч.

– Предложение принято, господин. Сотню возьму немедленно. Остальное можешь выплатить с процентами.

Чем ближе был Карнак, тем медленнее становилось продвижение: обрадованное население задерживало флотилию. Наконец из дворца фараона, загоняя лошадей, прискакали гонцы. Они привезли командиру флотилии приказ спешно прибыть в Карнак и предстать пред фараоном.

– Твой внук Нефер Сети никогда не отличался терпением, – сказал Таита Фенн, и та взволнованно засмеялась.

– Как мне хочется его увидеть! Я рада, что он приказал Мерену поторопиться. Сколько лет теперь Неферу Сети?

– Пятьдесят четыре года. Минтака, царица и его главная жена, ненамного моложе. Интересно, какой она тебе покажется: нравом она очень похожа на тебя, столь же необузданная и своевольная. В гневе она почти так же свирепа, как ты.

– Не совсем уверена, хвала это или хула, – ответила Фенн, – но одно я знаю точно. Мне она понравится, мать моих правнуков.

– Она в смятении и нуждается в нашей помощи. Эос и ее лжепророк до сих пор держат ее в своих путах. Хотя Эос погибла, а власть ее уничтожена, Соэ сохраняет власть над царицей. Наш последний священный долг – освободить ее. После этого мы с тобой сможем посвятить себя своей мечте.

И вот они прибыли в Карнак, город ста врат и бесконечного великолепия, которое с возвратом воды возродилось в полной мере. Столь густых и взбудораженных толп они еще не встречали в Двух Царствах. Потоки людей лились из городских ворот, бой барабанов, рев труб и крики сотрясали воздух.

На царском причале стояла группа жрецов, вельмож и военачальников в роскошных нарядах и доспехах и в сопровождении не менее великолепно одетой свиты.

Как только Мерен и Тинат сошли на берег, загремели фанфары и огромная толпа издала приветственный крик. Великий визирь подвел их к паре великолепных колесниц, которые стояли наготове. Обе колесницы, покрытые листами золота и усаженные драгоценными камнями, сверкали в ярких лучах солнца. В них были впряжены кони из конюшен самого фараона, одна упряжка молочно-белая, вторая вороная.

Мерен и Тинат встали на колесницы и хлестнули коней. Они проехали царским путем между рядами каменных сфинксов – два воина-героя в полном вооружении и снаряжении. Перед ними скакал отряд вооруженных всадников, за ними бежал отряд личной стражи фараона. Рев толпы катился как буря.

Далеко позади пешком шли неузнаваемые Таита и Фенн; они пробились сквозь толпу к воротам дворца. Здесь они остановились, взялись за руки и окутали себя заклятием невидимости, чтобы миновать стражу и пройти в большую приемную. А там встали в стороне от толпы придворных и знати, заполнившей зал.

На возвышении в глубине зала сидели на тронах слоновой кости фараон Нефер Сети и его царица. Голову фараона венчала синяя военная корона Кепреши – высокий убор, с боков украшенный золотыми дисками; надо лбом располагались уреи: перевитые головы кобры и сокола, символы Верхнего и Нижнего Царств. Фараон был не накрашен; он сидел с обнаженным торсом, демонстрируя шрамы, память о пятидесяти битвах, и мышцы на груди и руках, гладкие и плотные. Таита рассмотрел его ауру и увидел смелость и верность долгу. Царица Минтака тоже надела уреи, но в ее волосах блестели серебряные полосы, а лицо несло печать печали по утраченным детям. Ее аура была в смятении, царицу терзали сомнения и чувство вины. Горе ее было безутешным.