Роберт Лоу - Дорога китов

Они боялись правильно. Может, один или двое о чем-то и догадывались, но большинство боялись не тех, кого надо. Кетиль Ворона велел схватить их, когда они сгрузили белые камни размером с голову, которые мы позаимствовали у греческих мастеров, и положили границей вокруг могилы.

Иллуги Годи завел нараспев молитвы, пока рабам, одному за другим, перерезали горло. Их положили кругом, головами к кургану, ногами врозь. Порыв степного ветра донес железный запах крови, Хильд вздрогнула и выпрямилась.

― Мы закончили? ― хрипло спросила она.

Все сердито обернулись к ней, но не посмели ничего сказать, встретив ее холодный взгляд.

Все было проделано слишком поспешно, в темноте, и никак не походило на достойные похороны по старому обычаю, с костром и почестями, но я попрощался с Рериком отдельно и думал, что вряд ли вернусь сюда, а падальщики, скорее всего, разорят курган. Но все похороненные наверняка благополучно пересекли радужный мост Биврест.

Потом Эйнар поделился своими планами: обойти город с северо-востока, вновь спуститься к реке и отправиться дальше за самым большим кладом серебра, какой кому-либо доводилось видеть.

Тридцать человек согласились сразу же, восемь присоединились после уговоров.

― По-вашему, такую добычу можно заполучить легко? ― спросил Эйнар, обращаясь в первую очередь именно к ним.

― Нет, ― ответил один из тех, кто еще отказывался, крещеный последователь Христа. ― Но не собираюсь платить своей душой.

― Твоей душой? ― рявкнул Кетиль Ворона. ― О чем ты? О жизни после смерти в Вальхалле Христа? Ежели так, эта Вальхалла ― жалкое местечко, полное нищих и убогих.

Эти слова нисколько не задели дана из Хедебю по имени Аслав, который в ответ лишь пожал плечами. У Кетиля не было родового шлема с золотыми надбровьями, положенного князю, да и Христос для него, как все понимали, был не более чем набор звуков.

Дан и его трое весельных товарищей стояли на своем, переминаясь с ноги на ногу, не сводя с нас настороженных глаз и держа руки на рукоятях мечей.

― Ты дал клятву, ― напомнил Иллуги.

Аслав, похоже, несколько смутился. Но он был храбр, этот дан, и не собирался отступать.

― Не моему Богу, ― возразил он с вызовом, потом облизал губы и посмотрел на Эйнара. ― Как бы то ни было, я буду не первым, кто нарушает клятву. Я не пойду за сумасшедшей девкой в Травяное море.

Слова повисли в воздухе. Тонко и противно зудела мошкара. Поднявшийся ветер сбивал пламя только что зажженных факелов.

― Вот дерьмо! ― выругался Кетиль Ворона и махнул рукой. ― Ненавижу убогих христиан; они не стоят даже того, чтобы их убивали.

Хильд рассмеялась, пронзительно, как безумная, и я увидел, что половина тех, кто уже согласился идти, чуть было не передумали. Я сам был одним из них.

Сперва мне почудилось, что Аслав все погубит, потому что глаза у него сузились, и я ощутил его гнев. Если затеет драку, он наверняка погибнет.

Но Аслав успокоился, сделал пару шагов назад, не открывая спины и глядя на всех с оскорбительным недоверием; отойдя достаточно, он повернулся и быстро пошел в ночь, к раскинувшимся в степи огням лагеря. Быстро переглянувшись, еще трое наших последовали за ним.

― Если Ярополк его не убьет, ― крикнул Эйнар, почувствовав общую растерянность, ― тогда это сделает Святослав! Правда, Старкад может добраться до них еще раньше.

Вокруг злорадно скалили зубы, от души желая нарушителям клятвы судьбы, которую они заслужили. Это был волчий оскал отчаяния.

Теперь нас мало что связывало. И уж не клятва, конечно, рушившаяся, словно ветхий дом. Некоторым было достаточно соблазна клада. Но большинство нутром чуяли, что сократившееся в числе Обетное Братство, как бы то ни было, покуда самая безопасная компания.

А что я? У меня осталась единственная причина, по которой я согласился идти далее. Сын не может не отомстить за смерть отца.

Мы двинулись сквозь тьму, оставив костры за спиной. Потом свернули к востоку, впереди разведывал дорогу Стейнтор, а Нос Мешком приглядывал за повозкой с оружием.

Теперь, когда все узнали план, некоторые сетовали, что оставили в старом стане имущество, думая, что вернутся. Коротышка Эльдгрим и Квасир возмущались громче остальных, поскольку купили на двоих наложницу и потратили на нее почти все, что у них было.

Зато прочие явили себя истинными викингами ― надели перед боем все, что у них было, несли богатство в сапогах или под мышкой. Если не готов отправиться в путь в любую минуту, значит, ты глупец.