Марина Алексеева: Мистерия, именуемая Жизнь

— Не Рауль, и никогда им не был, — простонал парень, — Меня зовут Энрике де Кастильо.

Он хотел поклониться, но опять схватился за плечо и разразился ругательствами, которые Портосу доводилось слышать из уст пленных испанцев.

— Если вы… Ay, mierda! [4] Ay, mierda! — Ай, дерьмо! (Исп).

— Я не дерьмо, — обиделся Портос.

— Я и не говорю, что вы дерьмо… Это я про себя… Ох! Hijo de puta… [5] Hijo de puta — Сын шлюхи. (Исп).

— Ну, себя-то вы можете называть как угодно, а моя мать — честнейшая женщина! — напыжился Портос.

— Тьфу! Моя тоже! Я не имею в виду ни вас, ни себя, ни наших уважаемых матушек! Это я ругаюсь… от боли…Вау!

— Давайте потру, — сочувственно сказал Портос, — Может, полегчает.

Юноша с ангельским лицом, подобный юному апостолу на холстах Хосе де Риберы, поежился и отпустил еще пару "изящных выражений".

— Я хотел сказать, что если вы так же энергично приветствуете вашего друга по имени Рауль, а я полагаю, что вы приняли меня за виконта де Бражелона, я удивляюсь, господин Портос, как у него еще целы кости.

Портос опять обиделся.

— С Раулем я здоровался еще энергичнее, — заявил он, — И никогда он не пищал, как вы! Хилые что-то нынче пошли рыцари Госпиталя!

— Ну, значит, он спартанец, — фыркнул рыцарь.

— Нет, молодой человек, он француз. А вы, как я понял по вашим "изысканным выражениям", испанец?

— Я уже назвал свое имя: Энрике де Кастильо. Рыцарь Мальтийского Ордена.

Портос посмотрел на Энрике.

— Дон! Это не маскарад?

— Никоим образом, месье, — ответил «дон», — Я на самом деле тот, за кого себя выдаю, и меня действительно зовут Энрике де Кастильо. Клянусь Святым Иаковом Компостельским и Бернардо дель Карпио.

— Ясно. Теперь я понял, почему часовой решил, что вы заговариваетесь.

— Я не заговорщик, — не удержался от шутки рыцарь, — Моя миссия совсем другая. Вы готовы меня выслушать?

— Идемте, — пригласил Портос.

Юноша взял свою шляпу и, потирая плечо, направился к калитке.

— Что, очень болит? — спросил Портос, почесав затылок, — Неужели я вас так сильно зашиб, дон Энрике?

— Терпимо, — улыбнулся Энрике, — Месье Портос, рассчитывайте свою силу! О вашей Силе ходят легенды, теперь я убедился в этом…

— …на собственной шкуре, сказал бы Д'Артаньян, — пробормотал Портос смущенно.

— Черт побери! — усмехнулся юноша с лицом ангела Хосе де Риберы, — Да не изменит вам ваша Сила, месье Портос.

— Сила не женщина, — расправил грудь Портос, — Она не изменит. Идемте же, рыцарь, добро пожаловать.

По пути в Штаб Портос дернул рыцаря за рукав:

— Что же вы молчите, кабальеро? Рассказывайте!

Дон Энрике вопросительно взглянул на Портоса.

— Что рассказывать?

— Как он?

— Кто — он?

— Атос, кто же еще! — рявкнул Портос.

— Ах, Атос… — протянул рыцарь.

— Тупой вы, что ли? Вы являетесь сюда, заявляете, что вы — от Атоса и ничего не хотите рассказывать.

— Да сейчас я все расскажу, успокойтесь. Ишь, как вам неймется!

— Говорите сразу! — потребовал Портос.

— "Ну говори же, что сказал Ромео?" — девчоночьим голосом пропищал мальтийский рыцарь.

— Мне плевать, что сказал Ромео, — ляпнул Портос, — Не заговаривайтесь и отвечайте конкретно на поставленный вопрос.

И не очень-то к лицу вам паясничать.

— Простите. Я пошутил. Любовь и дружба — святые чувства, но ваше нетерпение мне напомнило момент из великой трагедии Шекспира… Когда лукавая кормилица милой девочки Джульетты встретилась с Ромео…

— Давайте-ка без ваших трагедий! Мне не нравится такое вступление.

— Да вы не волнуйтесь, это я так, к слову. Что вы, шуток не понимаете?

— Так говорите — как поживает Атос?

— Хорошо, хорошо, — сказал рыцарь.

Портос протянул руку, юноша отпрыгнул на полметра.

— Вот трусишка! Я не собираюсь бить вас.

— Я не трус. Отнюдь. Только, пожалуйста, не трогайте меня!

— "Не бейте меня, я все скажу", — насмешливо проворчал Портос, — Все-таки уточните — "хорошо, хорошо" или просто "хорошо".

— А какая разница? — спросил рыцарь.

— Молодой человек, вы иностранец, и, возможно, не улавливаете кое-какие оттенки нашей речи. "Хорошо, хорошо" — у нас говорят надоедливому собеседнику, когда все не так и хорошо, так себе, можно сказать, но говорят, чтобы отвязаться от зануды. Просто «хорошо» говорят, когда дела действительно идут хорошо.

— Хо-ро-шо, — четко, по слогам сказал рыцарь, глядя в глаза Портосу, — Теперь вы успокоились?