Георг Борн - Грешница и кающаяся. Часть II

— Какая мерзость! — воскликнула Шарлотта, ее поддержали остальные дамы. Только Ольга молчала, понимая, что произошло противоположное тому, на что она рассчитывала.

В этот момент к ним подошел флигель-адъютант короля и передал князю, что король просит его к себе в театральную залу. Эбергард встал, и принцесса последовала его примеру.

— Послушайте, чем же кончилась эта история,— сказал он, прежде чем уйти.— Лев ушел. Он пощадил жизнь неблагодарной, но так как был обесчещен, ушел далеко, очень далеко, чтобы основать себе новое жилище. Да, вот еще что! Змея не отдала ему ребенка, и когда спустя несколько лет он вернулся, чтобы законным образом отнять у нее свое дитя, оказалось, что змея его кому-то отдала. И вот лев так и блуждает до сих пор в поисках своего ребенка, не находя себе покоя. Как вы думаете, княжна, должен ли лев заботиться о том, где находится змея, должен ли он еще называть ее своею, хотя она и подтвердит везде, что соединена с ним? Перед Богом он с ней разлучен, и никакая земная сила не может его за то осудить. Змея посягнула на его жизнь и осмелилась надеть маску святой для того, чтобы служить жадным волкам. Вот и вся басня о льве и змее; мораль же ее предоставляю найти моим благосклонным слушательницам, которых я прошу не сердиться на рассказчика за то, что он, повинуясь монаршей воле, должен покинуть их.

Эбергард раскланялся и последовал за адъютантом, между тем как Шарлотта вернулась в залу Кристины.

За ломберным столом сидели король, принц Август и несколько придворных, а за стулом короля стоял Шлеве. Они обсуждали неудавшуюся кражу в замке, когда к ним подошел князь Монте-Веро.

— Оказалось,— говорил Шлеве,— что девушка тоже принимала участие в заговоре; в том сходятся показания всех трех преступников.

— Вы ведете следствие, барон, и вам виднее,— отозвался король,— но как же вы объясните, что девушка открыла заговор, никого не назвав по имени?

— Этот же вопрос задаю себе и я, ваше величество,— отвечал ловкий Шлеве.

— Князь, наш разговор должен заинтересовать и вас,— проговорил король, взглянув на поклонившегося ему Эбергарда.

— Однако объяснение этого факта не замедлило представиться,— продолжал Шлеве,— как ни были темны и запутаны обстоятельства. Девочка эта, последнее время жившая в общественном доме, боялась, что преступники не поделятся с ней согласно договоренности.

— Нередко случается, что чувство зависти заставляет одного из соучастников открыть преступление, тогда он становится весьма полезным для следствия,— заметил кто-то из присутствовавших.

— Она-то и составила план действий; только преступники хотели привести его в исполнение без нее, а потому она и вызвала стражу, к несчастью, не захватившую ее вместе с другими.

— Так она бежала? — спросил король.

— Она сумела воспользоваться суматохой, произведенной кровопролитием! — отвечал Шлеве.

— И вы говорите, что у девушки не было имени? Престранная история,— проговорил король.

— Мы хотели объявить о розыске бежавшей, но нас остановило то обстоятельство, что девушка эта принадлежит к тем загадочным существам, которыми так богат большой город. Однако мы узнали, что девушку зовут Маргаритой и она была в пансионе у госпожи Фукс.

При этих словах Эбергард содрогнулся.

— Более того, мы узнали, что эта особа,— продолжал Шлеве, не отводя глаз от Эбергарда,— родная дочь князя Монте-Веро.

Глаза всех присутствовавших впились в Эбергарда, который не смел верить собственным ушам.

— Дочь князя Монте-Веро? — повторил удивленный король.— Мы действительно помним, что князь искал свою дочь.

— Я и до сих пор ищу свое утраченное дитя,— ответил Эбергард.

— Этот случай позволил ее найти,— произнес Шлеве.— Мадам Фукс присягнула вчера, что Маргарита ваша родная дочь и что она была поручена ей вашею супругой.

— Боже правый! — вырвалось у Эбергарда.

— Однако оставалось еще одно затруднение в отыскании преступницы,— Шлеве особо подчеркнул последнее слово.— Несмотря на все, что мы узнали, нам неизвестно было ее истинное имя, которое мы должны были дать в объявлении.

— И объявление это вышло? — едва слышно спросил Эбергард.

— Оно должно было выйти, князь. Никаких исключений не может быть перед законом. Однако же вы можете утешить себя тем, что преступнице нельзя было бы дать ваше теперешнее имя, так как по метрическому свидетельству ее зовут Маргаритой фон дер Бург.

Эбергард закрыл лицо руками,