Пип Воэн-Хьюз - Реликвии тамплиеров

— Силен как бык, — ответил я. И встретил ее взгляд.

Несомненно, я чувствовал себя гораздо лучше. И тут же ощутил прилив желания. Прошло уже столько времени с тех пор, как мы хотя бы целовались! Меня окатило горячей волной, и я понял, что это не просто желание.

— Анна, я люблю тебя!

— Да неужто, мой маленький пастушок? Мой храбрый маленький пастушок.

Опять она надо мной насмехалась. Я уже открыл рот, чтобы должным образом ответить, но она прижала к моим губам свой пальчик.

— Мне довольно долго пришлось ждать этого признания, Петрок. Я тоже тебя люблю.

— Еще с Бордо? — Она кивнула. — Или с самой встречи с безумным отшельником? Я тебя полюбил именно тогда.

— С той самой встречи с отшельником, мой Петрок. С самого начала. — Она вдруг заплакала. Мы оба заплакали — прямо как маленькие дети.

Она всхлипнула и вытерла нос рукавом.

— Ну вот, — прошептала она. — Не так уж трудно было в этом признаться, не правда ли?

После этого прошло довольно много времени, пока мы наконец добрались до домика. Сквозь спутанные заросли невысоких, в рост человека, деревьев тянулась хорошо утоптанная тропинка, приведшая нас к остаткам деревянных ворот. Во дворе перед домиком росли одно оливковое и одно фиговое деревья. Сам домик представлял собой кубической формы каменное строение с разбитой черепичной крышей, запятнанной птичьим пометом. Анна постучала в дверь и заглянула внутрь. Потом поманила меня за собой.

Было сумрачно, и я сначала ничего не разглядел. В воздухе стоял сильный и острый запах какого-то минерала. Я наморщил нос. Луч света, проникавший сквозь единственное окно, падал на кучу, наваленную на длинном деревянном столе в центре комнаты, во всю его длину. Из тени показалась фигура.

— Подойди сюда, Петрок, — раздался голос капитана. — Здесь лежит кое-что, на что тебе следует взглянуть.

Подойдя ближе, я рассмотрел, что стол завален какой-то массой, напоминающей каменную соль грубого помола.

— Это натр, — пояснил капитан. — Очень полезная штука. Мы всегда берем с собой несколько тонн — в качестве балласта. Это соль из озера Эль-Каб, в Египте.

— Полезная для чего? — спросил я.

Капитан поманил меня пальцем, и я, опираясь на руку Анны, неохотно приблизился к дальнему концу стола.

— Вот для чего, — сказал он и сдвинул в сторону некоторое количество этой соли. Она с тихим шорохом ссыпалась. Я нагнулся и всмотрелся.

На столе лежал сэр Хьюг де Кервези. Спал под слоем натра. Я поперхнулся от неожиданности и отпрянул. Анна едва удержала меня от падения.

— Извини, Петрок. Я вовсе не собирался тебя напугать. Просто хотел, чтобы ты это увидел. И окончательно выкинул из головы память о нем, навсегда забыл о нем. Он уже покинул это тело и ушел из твоей жизни.

— Но что вы с ним делаете? Зачем он здесь?..

— Сейчас я тебе все расскажу, — ответил капитан. — Но сначала — вот это. Иди сюда.

Я взял себя в руки и снова прошаркал к столу. Сначала даже смотреть не мог и уставился вместо этого на кристаллы соли, посверкивающие в полумраке. Но все же не удержался, как любопытный ребенок, и медленно перевел взгляд на мертвое тело.

Лицо его выглядело совершенно умиротворенным. Сэр Хьюг был совсем не похож на самого себя. Кожа стала полупрозрачной и приобрела матовый цвет желтоватого алебастра. Она теперь туго обтягивала кости черепа, а нос и уши уменьшились в размерах. Глаза были закрыты — к счастью. Грубых стежков, что стягивали выбитый мной глаз, не было видно. Я поднял глаза на капитана, и тот мрачно кивнул. Я снова посмотрел на тело на столе и на этот раз понял, что сэра Хьюга там уже нет. Нет человека, который так искалечил мою жизнь, который все время являлся мне в ночных кошмарах и наяву как воплощение зла, в любой момент готовое ввергнуть меня в слепой ужас. Я чувствовал его незримое присутствие в Гренландии, он словно выплывал на меня из тумана, нависшего над морем Мрака. Он всегда был рядом со мной — но теперь я уже не ощущал его присутствия. Он покинул свое тело, эту комнату, он ушел от меня. И я почувствовал, как душа освобождается от страшного груза, и во второй раз за нынешний день разрыдался, уткнувшись в мягкую живую подушку волос Анны.

Жиль был прав: реликвию изготовить не слишком трудно. После того как я выбрался наружу, сел и как следует хлебнул вина, они мне все объяснили. Жиль с чем-то возился под деревьями, а когда вышел во двор, в руках у него была охапка свежесрубленных сосновых веток, мощный аромат которых тут же избавил меня от вони натра, застрявшей в носу.