Джеймс Джексон - Кровавые скалы

— Говорят, вода в заливе Святого Павла покраснела от крови и турецкие трупы плавают тысячами.

— Жаль, некоторые сарацины ускользнули.

— Мустафа-паша добрался до галеры одним из последних.

— Великая осада завершена.

Разговор стих — старшие рыцари вспомнили, что Ла Валетт лежит при смерти. Возможно, они просили у Господа слишком много. Он одарил их грандиозной победой и, похоже, решил призвать в свои чертоги ее зодчего и главного воителя. Честный обмен, горькая радость. Великий магистр навечно запечатлеется в их памяти и будет упомянут в молитвах.

Войдя в Зал совета, де Понтье обвел взглядом рыцарей.

— Какие скорбные и удрученные лица, братья мои.

— Есть вести о здоровье его светлости?

— Без изменений. Мы должны выждать и просить о заступничестве нашего святого покровителя.

— Он и раньше отвечал на наши мольбы.

— Возможно, святой не оставит нас и в этот раз. И все же я должен признать, что ни снадобья, ни уход не помогают Жану Паризо де Ла Валетту.

— Неужто мы больше ничего не можем поделать?

— Смириться с Божьей волей, — сдержанно произнес де Понтье. — Его светлость стар, болен и ослаблен тяготами войны и бременем службы.

— Он наш предводитель.

— Этого я не отрицаю. Однако заметьте, как убывает его сила после ранения в ногу.

— Брат де Понтье прав. Мы должны готовиться к худшему.

Де Понтье поднял руку.

— Не все так плохо, братья шевалье. Нам следует готовиться к мирной жизни.

— Вы что-то предлагаете?

— Решение. Мы обратимся за советом к его святейшеству в Рим и начнем избирать нового гроссмейстера.

— Я согласен с братом де Понтье.

— И я.

Раздалось одобрительное бормотание других рыцарей.

— А я против.

— Сэр Оливер Старки? — Де Понтье прищурился. — Ваше положение в качестве латинского секретаря Ла Валетта не дает вам права голоса на Священном собрании.

— Я друг и советник великого магистра.

— Мы же его братья.

— Так ведите себя подобающе. Он возглавил вас, всегда был рядом, сражался вместе с вами против язычников.

— Мы действуем ради его же блага.

— Некоторые полагают, что это решение принимается во благо личных интересов.

— Пусть они выскажутся на совете, пусть всячески оспорят наше решение. Я выдержу любое испытание.

— Ваше поведение уже не выдержало испытаний.

— Меня хочет поставить под сомнение англичанин? — Де Понтье поднял бровь, вызвав смех собравшихся. — Запомните, здесь я вершу правосудие и определяю наказания, сэр Оливер.

— Вы заточите меня в каземат, как фра Роберто?

— Мы поддерживаем мир, защищаем орден и сдерживаем опасности.

— Фра Роберто не представляет угрозы.

— Он дерзок и своенравен.

— Кто следующий? Я? Рыцарь Большого Креста Лакруа? Любой, кто вызовет ваше недовольство?

— Я пока не решил.

В зал вошел капеллан, и к нему повернулся де Понтье, уверенный в непоколебимости собственной власти и отсутствии соперников. Вскоре победоносная армия подкрепления двинется маршем в Биргу, закроет эту главу в истории ордена госпитальеров. Ла Валетт исполнил свое предназначение.

Клирик был мрачен.

— Его кожа горит, а жажда усиливается, брат шевалье.

— Вы нашли лекарство?

— Мы пытаемся.

— Удвойте усилия. Я сам потороплю аптекаря и лекаря.

Де Понтье резко шагнул в открытые двери и стремительно двинулся к покоям, отведенным великому магистру. Обстановка требовала решительных действий. Нужно приобретать влияние и готовиться к передаче власти.

— Чем вы его поите? — спросил де Понтье обвинительным тоном.

Лекарь нахмурился:

— Водой с козьим молоком, брат шевалье.

— Этого мало.

— Он почти ничего не усваивает, брат шевалье.

— Надавите апельсинов, дайте мне чашу и найдите масло горького миндаля.

— Вы хотите приготовить оршад?

— Я не могу подыскать более подходящего решения, чтобы утолить его жажду, смочить горло и унять боль. — Де Понтье взял все необходимое, затем выдавил апельсины, помешал и добавил несколько капель масла. Пригубив из чаши, он кивнул: — Его светлость отблагодарит нас за усилия.

Перелив жидкость в серебряный кубок, рыцарь понес его в переднюю, а позади выстроилась немногочисленная свита последователей. Они стали новым орденом, приняли вахту предшественников. Де Понтье шел, сосредоточившись на своей миссии, уверенный в будущем. Паж поклонился и приготовился распахнуть двери опочивальни.

Едва дубовые створки раскрылись — мелькнул меч. Искусный удар. Клинок описал едва заметную дугу, отбросив сосуд в сторону, и поднялся к горлу человека, принесшего кубок. На пороге стоял Кристиан Гарди.