Джеймс Джексон: Кровавые скалы

В 1530 году госпитальеры святого Иоанна, члены последнего великого ордена христианских рыцарей, сохранившегося со времен крестовых походов, обосновались на средиземноморском острове Мальта. Восемью годами ранее величайший из султанов Османской империи Сулейман Великолепный вытеснил иоаннитов с Родоса, и теперь они фактически представляли собой уникальный анахронизм, некий пережиток прошлого в эпоху национальных государств XVI века. Посвятив себя непрерывной религиозной борьбе с исламом и язычеством, обогащаясь за счет пролегавших вдоль северного побережья Африки опасных торговых путей османов, рыцари неминуемо пробуждали в Константинополе гнев и возмущение. В конце концов терпение султана иссякло. В 1565 году — спустя более сорока лет после первого вооруженного столкновения с орденом святого Иоанна — Сулейман вновь направил армию в бой. На этот раз ни ошибок, ни пощады не будет. Османам требовалась окончательная победа и полное истребление врага. Произошедшее навсегда запечатлелось в истории под названием Великой осады.

Многие описанные события являются документально подтвержденными историческими фактами.

Наместник Аллаха на земле окинул взором безмятежные сверкающие воды Золотого Рога [1] Золотой Рог — бухта у европейских берегов пролива Босфор. — Здесь и далее примеч. пер. и увидел, что море спокойно. Ибо был он Сулейманом Великолепным, султаном Османской империи, Царем Царей, Властителем Властителей Всего Мира, Владыкой Востока и Запада, Господином Душ Человеческих. И пред ним простирался его флот, эскадра из почти двухсот кораблей, армада, готовая отправиться в путь по первому приказу, захватывать и порабощать во имя своего повелителя. На суше и на море султан владел самой могущественной армией, самой обширной империей, которую когда-либо видел мир. От врат Вены до садов Вавилона, от гавани Адена до града Будапешта — его воля и власть проникала всюду. Но этого было недостаточно. Подходил к концу март 1565 года. Благоприятное время, чтобы начать вторжение и пропитать землю христианской кровью.

Султан почувствовал острый укол подагры, разъедавшей ногу. В возрасте семидесяти одного года он пал жертвой превратностей судьбы и бренности человеческой плоти. Боль способна заставить кричать, ожесточить сердце. Но ничто не в силах нарушить ауру царственного величия, по крайней мере в присутствии подданных. Вспышки ярости должны остаться во внутренних двориках, инкрустированных самоцветами покоях, скрытых от чужих глаз розариях и благовонных галереях роскошного сераля. Таков он — живое воплощение божественной власти. Таков он — возвышающийся над всеми правитель, окруженный блеском шелковых одежд и облаченный в отороченный горностаем халат с усыпанной драгоценными камнями саблей на поясе, в тюрбане с алмазной пряжкой и эгретом из павлиньих перьев. Султан внушал трепет любому, кто встречался с ним. Он даровал жизнь и обрекал на смерть.

Черные бусины глаз Сулеймана мерцали при взгляде на богатство и суетливую многочисленность придворных. Тысячи облеченных властью людей сливались в калейдоскоп изумительных красок: зеленые шелка министров и визирей, синие наряды шейхов, золотые и алые уборы послов, белые одеяния муфтиев. Каждый играл свою роль и знал свое место. Неподалеку, сверкая драгоценностями, в окружении свиты стоял великий визирь. Здесь же присутствовал и глава черных евнухов Кизляр-ага — обрюзгший, нелепого вида человек в цветастом шелковом платье и высокой шляпе с конусообразной тульей. Вокруг расположились остальные: главный оружейник, главный егерь, главный астроном, главный смотритель колибри, смотритель цапель, хранитель ключей, стременной, тюрбанщики, благовонщики — враждующие группы и раболепные союзники, вырядившиеся в роскошные одежды и украшенные шелками и бриллиантами. Лучшими в Константинополе. Они прибыли отдать дань уважения своему султану, приветствовать его, похвастаться друг перед другом, поучаствовать в общей сутолоке и пощеголять нарядами. Они явились торжественно проводить турецкий флот на войну.

Владыка Востока и Запада, Сулейман чуял в воздухе запах соли, слышал колеблющийся ритм барабанов, звон кимвал, рев труб и рогов, пронзительные свистки галерных боцманов. Ничто не могло с ними сравниться. Таков завораживающий пульс боевого похода, побед былых и грядущих, который заставит кровь врагов застыть в жилах. Порыв ветра потянул за край монаршего халата, принося с собой медные гремящие звуки оркестра янычар. О да, его янычары, неуязвимые, копье в руке его, метко нацеленное в дрожащее сердце недругов. Воины готовились к битве. Их повелитель и полководец нашел для них новую жертву.