Розмэри Сатклиф - Песнь меча

От их смеха у Бьярни все сжалось внутри. Но он ответил спокойно:

— Из него выйдет славный пес, если его накормить и подождать, пока он подрастет.

— И ты так торопился заплатить за него, что перерезал ремешки кошелька, вместо того чтобы развязать их? — Хериольф показал на обрывки завязанных узлом ремешков, все еще висевших на поясе Бьярни.

— Да, — ответил Бьярни и посмотрел ему прямо в глаза, понимая, что тот не верит ни единому слову из всей этой истории, но все же продолжал настаивать на своем.

— А узелок с твоими вещами? Он тоже стал частью сделки?

Бьярни совсем забыл об узелке, который наверняка бросил на землю, чтобы освободить руки. Да и что такое старый плащ и башмаки?

— Да, — повторил он.

— И, уплатив за него такую королевскую цену, ты, конечно же, не захочешь оставить его в Дублине.

Бьярни покачал головой, во рту у него вдруг пересохло.

— Что ж… — Хериольф сделал большой глоток эля из кружки и протянул ее Бьярни.

— Выпей-ка, тебе это не повредит… Я не впервые везу собак на «Морской корове». А теперь лучше отправляйся на корабль. Я оставил охрану на борту. Скажи, что это я тебя послал, и ложись спать. Утром придется грузить новые товары.

Гигантский морской залив уходил вглубь страны на целый день пути, а на его северном берегу, достаточно далеко от открытого моря, чтобы спрятаться в горах, и достаточно близко, чтобы при первой же необходимости спустить на воду свои длинные ладьи, под лучами взошедшего солнца, которое мелькало сквозь нависшие облака, раскинулся флот Эйвинда с Востока.

— Погода шепчет, — сказал Хериольф, нюхая ветер, как гончая, одним глазом поглядывая на грозное облако, пока матросы с треском спускали парус и вытаскивали весла из воды; а «Морская корова», послушная его руке, шла на рулевом весле вдоль длинного берега. — Что ж, мы укроемся подальше от бури.

Бьярни, примостившись у ног хозяина с мечом на коленях и ухватившись за кусок старой веревки, привязанной к шее Хунина, — черному псу дали имя одного из воронов Одина — смотрел на напряженные спины гребцов и дальше, вдоль взмывавшего в небо носа корабля, приближавшегося к берегу.

Он увидел длинные торфяные жилища, остроконечные корабельные сараи — словно греющиеся на солнце темные котики, и ладьи, лежащие на катках или прямо на берегу. Все это смешивалось с запахом земли, теплой травы и вереска, и с морскими запахами смолы, веревок и бруса [15] БРУС — бревно, опиленное или обтесанное на четыре грани. , которые уловил его пытливый нос.

Люди на берегу ставили укрепления, готовясь к надвигавшейся грозе, и некоторые вошли в воду, чтобы помочь команде «Морской коровы», уже спрыгнувшей на отмель. Они вытащили корабль на берег и оттащили подальше от линии прилива, где принялись натягивать штормовые навесы и вбивать клинья, чтобы судно удержалось под порывами ветра.

На расстоянии не более двух весел вдоль берега люди подтягивали на бревна две узкобокие военные ладьи, чтобы поднять их к ближайшему сараю. Бьярни, спрыгнув на берег и не выпуская из руки самодельный ошейник Хунина, оторвал взгляд от веревки, которую кто-то всучил ему, приказав держать, и посмотрел на высоченный нос ближайшего корабля, украшенный головой дракона, который вздымался навстречу штормовым тучам и парящим чайкам.

Его народ издревле занимался мореплаванием, и Бьярни видел множество корабельных носов, высеченных в виде драконьей головы, но ни один из них не мог сравниться с этим по красоте и зловещему блеску, от которого волосы становились дыбом. Как и в большинстве изображений, в нем смешивались черты не только дракона, но и другого зверя, и, проследив взглядом по длинным, рассекавшим волны изгибам борта, украшенного резными цветами и листьями, Бьярни понял, что это, скорее всего, лисица с длинной шеей, гибкая и дикая, — тот же подбородок, те же отведенные назад уши, тот же оскал…

— Это «Морская ведьма». Правда, красавица? — услышал он голос Хериольфа за спиной. — Говорят, она скулит, как лисица, завидев своего хозяина.

— Хозяина?

— Онунда Деревянную ногу. Следи-ка лучше за веревкой.

И Бьярни вернулся к работе, про которую чуть не забыл. «Морскую корову» укрепили и капитан устроил большую часть команды в один из длинных домов для моряков — эти дома стояли на берегу среди корабельных сараев. С остальными он направился по песчаной тропинке, петляющей среди дроковых зарослей, вглубь острова, а Бьярни, шедший за ним, снова заговорил об Онунде: