Николай Дмитриев: Обязан выжить

К его удивлению, дрова в устье печи занялись почти сразу. Во всяком случае, огонек охватил сначала одну веточку, потом другую, пустил струйку дыма, которая качнулась было в землянку, а потом, словно спохватившись, закрутилась и ушла в дымоход. И тогда, раздувая пламя, Вика наконец-то вздохнул с облегчением, так как до этого он все время опасался, что труба окажется забитой.

Пока Иртеньев разжигал печку, Поля, закончив скоблить стол, взялась за пол, и тут выяснилось, что одной ей не справиться. Прежние хозяева натаскали в землянку столько грязи, что пол, как оказалось, выложенный тесом, пришлось не мыть, а скрести.

Старательно помогая Поле, Иртеньев даже пожалел, что на черенке, которым он запустил в наглого мужика, не оказалось лопаты. Счищенной земли пришлось собрать столько, что ее сначала складывали на обломок доски и уже потом выносили.

Пока Иртеньев с Полей таскали грязь, огонь постепенно разгорелся и начал давать ощутимое тепло. Теперь печная тяга хорошо вентилировала землянку, и Вика аккуратно приладил на место снятые рамы.

Тем временем Поля успела выплеснуть себе под ноги целое ведро воды и принялась тереть пол голиком. Не желая мешать ей, Иртеньев вышел наружу и остановился возле куста, на ветках которого проветривался матрасный чехол.

Поразмыслив, Вика пощупал ткань и, убедившись, что она высохла, туго свернул. Потом он сунул получившийся тючок подмышку и отправился вдоль опушки, туда, где вдалеке виднелась старая, потемневшая от времени скирда.

Когда по прошествии времени Вика приволок в землянку под завязку набитый соломой мешок, он увидел, как на печке парит ведро горячей воды, а Поля, низко наклонившись над бадейкой, моет голову. Услыхав хлопок двери, она сразу спохватилась:

— Ой, Викентий Георгич, где ж вы подевались? Я думала, успею… — и Поля принялась торопливо отжимать волосы.

— Да ты мойся, мойся…

Вика кинул получившийся матрас на нары и, заметив, что Поля держит в руке солдатский обмылок, секунду поколебавшись, полез в котомку. Достав оттуда розовый кирпичик с вытиснутым на нем и уже чуть смывшимся овалом, он протянул его Поле.

— На, держи, туалетное, чего простым-то мыть… У тебя вон какой волос густой.

— Это что, мне? — Поля осторожно взяла брусок, понюхала и благодарно улыбнулась. — Ой, а дух-то от него какой!..

— Конечно тебе, — заверил ее Иртеньев и, навалившись на матрас боком, прикрыл глаза.

Вике казалось, что он только на секунду зажмурился, но, видимо, вздремнул он таки порядочно, так как, открыв глаза, увидел совершенно голую Полю, которая, стоя ногами в ушате, поливала себя теплой водой из кружки, одновременно пытаясь тереть спину надетой на руку варежкой.

Вика хотел было отвернуться, но вместо этого, неожиданно для себя, принялся жадно рассматривать обнаженное женское тело. Ему сразу бросилась в глаза на удивление тонкая, несколько удлиненная талия Поли, ее чуть низковатые бедра и тугие, полные, поблескивающие от воды икры.

Вика судорожно сглотнул слюну и чуть севшим голосом предложил:

— Слушай, может, я тебе спину потру?

Поля замерла, неспешно повернула голову и совершенно искренне удивилась:

— Ой, вы уже проснулись?

В ее голосе Иртеньев уловил согласие и, уже не спрашивая, а утверждая, сказал:

— Так потереть?

— Ну конечно… — и, неотступно глядя на Иртень ева, Поля послушно протянула ему мокрую варежку.

Иртеньев рывком поднялся, сбросил рубаху и подошел ближе. Почему-то проскочила мысль, а как он выглядит полуголым, и Вика, скосив глаза, удовлетворенно хмыкнул. За дорогу остатки жира исчезли, все еще мускулистый торс вроде бы смотрелся неплохо, и Вика уверенно принял варежку.

Придерживая левой рукой плечо женщины, он тщательно растер ей спину, а потом, забрав у нее кружку и сам поливая водой слегка покрасневшую кожу, спросил:

— Ну как? Хорошо?

— Ой, хорошо!

Поля как-то по-кошачьи выгнулась, через плечо поглядела на Иртеньева, и он, заметив в ее глазах странный блеск, сразу отступил на шаг. На лице женщины мелькнуло удивление, и она тут же скромно потупилась.

— Викентий Георгич, вы мыться будете?

— Мыться? Да как-то не знаю… — Вика покосился на бадейку с мыльной водой.

Как-то сразу ощутив зуд в давно не мытом теле, Иртеньев вдруг подумал, что Поле, наверное, не впервой мыться вместе с мужчинами, и, крякнув, принялся несколько стеснительно снимать брюки. Поля же тороп ливо вылезла из ушата и, оставляя на свежевымытом полу мокрые отпечатки босых ступней, захлопотала вокруг Иртеньева.