Николай Дмитриев - Обязан выжить

— Осторожней!

Дядя Викентий взял одну канистру и пошел с ней в лабораторию, разливая по дороге бензин. Через минуту в помещении, насквозь пропитанном резким запахом, нечем было дышать, и Виктор, зажимая нос пальцами и приглядевшись к автоспуску для ППШ, одобрительно заметил:

— Ловко задумано! Только стрелять в кого?

— Сейчас узнаешь…

Дядя Викентий поднял трубку стоявшего на тумбочке телефонного аппарата, дождался ответа телефонистки и, прочитав с бумажки номер, требовательно сказал:

— Четверикова!

Виктор кинул растерянный взгляд на бумажку, а тем временем дядя Викентий, услышав ответ, четко доложил:

— Говорит Корнетов. Имею данные. Сейчас в лаборатории Силевича, что на Левандовке, наклеивают фотографии на паспортные бланки. У вас в запасе минуты. Все, больше говорить не могу.

Дядя Викентий кинул трубку на рычаг и подморг нул племяннику.

— Сматываемся. Беги к машине и дуй к переезду. А я здесь подожду, пока подъедут, понял?

— А если тебя сцапают? — забеспокоился Виктор.

— Выкручусь, — оборвал его дядя Викентий. — Дуй, не задерживайся!

Проследив, как Виктор, на бегу размахивая пустыми канистрами, словно растворился в ночном сумраке, дядя Викентий вынес из дома саквояж с паспортами и кинул его подальше от крыльца. Потом пристроил под дверь тряпку, густо смоченную в бензине, приготовил спички и стал ждать.

Минут через десять послышался приближающийся звук моторов, и на перекрестке, хорошо просматриваемом с крыльца, мелькнул знакомый силуэт «виллиса». Дядя Викентий отступил на шаг, зажег спичку и, убедившись, что пламя от вспыхнувшей тряпки метнулось в комнаты, бросился к калитке.

Секунду у него за спиной было тихо, потом там что-то ухнуло, все вокруг осветилось, но к тому времени дядя Викентий уже успел свернуть за угол, в малоприметный переулок, ведший к переезду. А когда он уже подбегал к ждавшему его «опелю», где-то позади, за деревьями, в пламени, поднявшемся над домом, ударила длинная, на полный диск, автоматная очередь…

Забившись в самый дальний уголок сквера, коротая время, дядя Викентий в который раз рассматривал полученное сегодня утром письмо. Фамилия и адрес на конверте были его, однако почтового штемпеля не имелось, и к тому же текст на листке, вложенном в конверт, начинался с весьма недвусмысленного обращения: «Товарищ Корнетов».

Вообще-то изучать было нечего, поскольку с самого начала дядя Викентий понял: его вызывают для получения более полной информации. Оставалось одно — покорно ждать, и он спрятал конверт в карман, собираясь просто подышать чистым воздухом сквера. Однако и из этого намерения ничего не вышло, поскольку ждать практически не пришлось. Почти сразу позади дяди Викентия зашелестели листья, и кто-то надтреснутым, но на удивление знакомым голосом произнес:

— Ну, здравствуй, Вика!

Дядя Викентий испуганно дернулся, но тут же взял себя в руки и, оглянувшись через плечо, равнодушно кивнул.

— Простите, я вас не знаю…

От этой неожиданной встречи сердце дядя Викентия заскакало, как заяц, и сейчас он желал только одного, чтобы тот, кто его сюда вызвал, задержался хотя бы на пару минут.

— Знаешь, Вика… — сказал человек, стоявший сзади, и, спокойно обойдя лавку, сел рядом с дядей Викентием. — Не пойму только, почему старого друга признать не хочешь?

— Да признал я тебя, Сашка, признал! — дядя Викентий беспокойно закрутил головой. — Только отойди сейчас… Потом… На выходе подожди… Прошу!

— Не суетись, Вика, — вместо того чтоб уйти, человек уселся поудобнее. — Это я тебя вызвал.

— Ты?.. — дядя Викентий ошарашенно посмотрел на собеседника. — Ты, Сашка Войнарович? Я ж тебя последний раз в штабе Деникина видел…

— Ну, спасибо, Вика, узнал! — человек, которого дядя Викентий назвал Сашкой, хитро прищурился и с дружеской усмешкой заключил: — Только струхнул сначала, струхнул… А что до моей службы теперешней, так и ты, Вика, теперь этот, как его, Корнетов…

— У меня обстоятельства, — сердито буркнул дядя Викентий.

— Понятно… — согласился Войнарович и со странно двусмысленной ухмылкой добавил: — Но у меня тоже.

Некоторое время они молча сидели рядом, погруженные каждый в свои воспоминания, прежде чем дядя Викентий, вздохнув, спросил:

— И кто же ты теперь у них, Саша?

— Полковник, Вика, полковник…

— Полковник? — дядя Викентий усмехнулся. — Не густо… Хотя ежели то, что было, учесть, может, оно и ничего…