Патрик О`Брайан - Командир и штурман

Хинидж Дандес, командир быстроходного шлюпа «Калп», был славный молодой человек, которого обожали те, кто знал его, за то, что у него всегда была надраена медяшка, а больше всего за его знание математики. Но самым популярным лицом в Гибралтаре он прежде не был. Воспользовавшись своим весом, Джек бесцеремонно растолкал локтями окружавшую его толпу. Пять минут спустя он выбрался из толчеи и, словно мальчишка, бегом бросился по улицам города.

— Стивен! — вскричал он, ворвавшись в помещение с сияющим лицом, которое стало шире обычного. — Победа! Сейчас же выходите — выпьем за победу! Испытайте радость славной победы, бесчувственный вы пень! — вопил он, отчаянно тряся доктора за руку. — Это же такой великолепный бой.

— Послушайте, что произошло? — спросил Стивен, медленно вытирая скальпель и закрывая простыней мавританскую гиену.

— Пойдемте со мной, мы с вами выпьем, и я вам все расскажу, — говорил Джек, таща его на улицу, полную народа. Все радостно переговаривались, смеялись, жали друг другу руки, хлопали по спине. Внизу, возле Нового мола, слышалось громкое «ура». — Пойдемте. Я испытываю жажду, как Ахилл, нет, как Андромаха. Китс — герой дня. Китс сыграл первую скрипку. Ха — ха — ха! Он себя показал. Сюда. Педро! Ноги в руки! Педро, шампанского. Выпьем за победу! За Китса и его «Сюперб»! За адмирала Сомареса! Педро, еще бутылку. Снова за победу! Три раза по три! Ура!

— Вы меня чрезвычайно обяжете, если просто сообщите новости, — произнес Стивен. — Со всеми подробностями.

— Подробностей я не знаю, — признался Джек. — Но суть дела вот в чем. Этот благородный малый, Китс, — помните, как он рванул вперед? — около полуночи приблизился к их арьергарду — двум испанским кораблям первого ранга. Улучив момент, он закрепил руль и кинулся между ними, ведя огонь бортовыми залпами по обоим кораблям. Семидесятичетырехпушечник не побоялся вступить в единоборство с двумя кораблями первого ранга! Поставив плотную, как гороховый суп, дымовую завесу, он ринулся вперед, и оба судна, стреляя туда, угодили друг в друга. «Реал Карлос» и «Эрменегилдо» лупили друг друга что есть силы. Какое-то из судов — не то «Сюперб», не то «Эрменегилдо» — сбил у «Реал Карлоса» фор — стеньгу. Марсель упал на пушки и загорелся. Некоторое время спустя «Реал Карлос» навалился на «Эрменегилдо» и поджег его. Тогда-то и произошли два взрыва, которые мы с вами наблюдали. Но пока они горели, Китс напал на «Сан Антонио», который привелся к ветру и стал отчаянно сопротивляться. Но приблизительно через полчаса ему пришлось спустить флаг, потому что на два его бортовых залпа «Сюперб» отвечал тремя, причем точными. Поэтому Китс его захватил. Остальные корабли эскадры бросились наутек, воспользовавшись штормовым ветром от норд-норд-веста. Экипаж «Сюперба» едва не взял в плен «Формидабль», но тот успел войти в Кадис. Мы едва не потеряли «Венерабл», который лишился мачт и сел на мель. Однако с мели его стащили, и теперь, с временным парусным вооружением, он возвращается назад. Вместо бизань-мачты они поставили лисель — спирт, ха — ха — ха! А вот и Далзил с Маршаллом. Эй! Эй, Далзил! Маршалл! Привет! Подойдите к нам, выпейте по бокалу за победу!

На борту «Помпея» был поднят флаг, раздался пушечный выстрел; капитаны собрались на заседание трибунала.

Дело было очень серьезное, и, несмотря на ясный день, ликующие толпы на берегу и веселый настрой, царивший на борту корабля, каждый капитан первого ранга забыл про свое радостное настроение и поднялся на судно со строгим, как у судьи, видом. Старший офицер встретил их с надлежащей торжественностью и проводил в просторную каюту.

Разумеется, Джек Обри уже находился на корабле, но первым рассматривалось не его дело. В отгороженной на левом борту части столовой ждал корабельный священник — человек с затравленным видом. Он ходил взад и вперед, время от времени что-то восклицая и соединяя руки. Было что-то жалкое в том, как тщательно он одет и выбрит до содранной кожи. Если половина обвинений в донесении о нем была правда, то у него не было никакой надежды на помилование.

Едва раздался очередной пушечный выстрел, как старшина корабельной полиции увел священника. Наступила пауза, одна из тех продолжительных пауз, когда время не движется, но стоит на месте или даже движется по кругу. Оставшиеся офицеры говорили вполголоса. Они тоже были одеты со всей тщательностью, в совершенном соответствии с требованиями устава, удовлетворить которые помогли крупные призовые суммы и старания лучших гибралтарских поставщиков обмундирования. Из уважения к членам суда? К событию? Или это было своего рода чувство вины, желание умилостивить судьбу? Они говорили тихо, спокойно, время от времени поглядывая на Джека.