Евгений Лундберг - Кремень и кость

( примечание к рис.)

Поднялось смятенье. Хотя не было никаких признаков опасности, женщины торопливо подобрали мешки и плетенки.

— А утренний сбор? Вернемся домой с пустыми мешками.

Овладел страх, как раньше овладела радость. Нестройно бросились сборщицы в обратный путь. Всю ночь бежали без отдыха. Расположились на ночлег только к концу следующего дня. Быстроногие после короткого отдыха оставили женщин и детей и поспешили к озеру — донести о случившемся.

Когда женщины проходили последнюю треть пути, им навстречу бежали от озера те же вестники с решением племени:

— Не возвращаться с пустыми мешками в поселение. Не итти назад к местам, ставшим опасными. Не щадя сил, итти на полдень, где есть плодородные долины. Оставаться там, пока не соберут всего, что родилось.

Все поняли мудрость решения. Надо было сделать так, чтобы и сбор семян не нарушался и чтобы женщины были подальше от древней пещеры.

Племя медвежьей пещеры не замедлило прислать своих послов. Их было восемь. Два старца и шесть зрелых охотников. Им был оказан дружеский прием. Они не отвергли угощения, но не скрывали и того, что жители пещерного становища охвачены негодованием.

— Племя наше ослабело от голода, — говорили послы. — Пока охотники ходили за жердями, чтобы отнести добычу в пещеру, ваши женщины съели ее…

Старцы бобрового озера настаивали на том, что их женщины, проходя мимо пещерного становища к дальней равнине, на которой пребывают и сейчас, нашли обглоданный шакалами костяк, разогнали шакалов и полакомились костным мозгом. Они не могли угадать, что охотники так скоро возвратятся и что им так нужны голые кости.

( примечание к рис.)

Послы пещерного становища говорили о случившемся так, как будто женщины съели и унесли добычу целого года и опустошили всю округу. Их речи были преувеличенно печальны, и наивному слушателю могло показаться, что женщины и дети древнего становища лежат при последнем издыхании.

Старцы бобрового озера вежливо указали на многочисленность и богатство пещерного племени.

Послы, проявляя глубочайшее отчаяние, возразили, что они не уверены в том, что, возвратившись домой, найдут хотя бы одного человека в живых.

Старцы бобрового озера любезно предложили пришедшим — хотя их бодрый вид вовсе не указывал на какие-нибудь лишения — подкрепиться сушеною рыбой и корешками. Они полагали, что это обильное угощение даст право людям их племени, будучи в странствиях, делить с шакалами скромную добычу, которую мужественные и сильные охотники пещерного племени за ненадобностью бросают в лесу.

Послы внушительно заявили, не отказываясь от подкрепляющей пищи, что голодные люди иногда принимают только что убитого матерого зубра за обглоданный шакалами костяк.

Беседа старцев и послов продолжалась в течение ряда дней. Женщины все это время оставались в отдаленной равнине. В смысле количества поглощаемой пищи послы были, видимо, избранными людьми пещерного племени. Облегчив значительно годовые запасы крохотного озерного народца, послы ушли восвояси, посоветоваться со старейшинами, и обещали принести в недалеком будущем окончательное и доброжелательное решение.

Недавно только на широкой прогалине у лесного ручья охотник пещерного племени вырыл глубокую яму, прикрыл ее настилом из ветвей и присыпал травами. А сегодня в яме оказался старый олень со сломанным рогом. Судя по следам, за оленем шел теленок. Следы его вели по прогалине. Далеко он не мог уйти. И двое охотников пошли по следу. Кончилась прогалина, начался лес, за ним болото, кочки, мхи и опять прогалина. А вот и лес кончился, и охотники очутились на краю равнины с синеющими озерцами и влажными оврагами, покрытыми богатой растительностью.

Один из охотников стал пристально всматриваться. Потом протянул руку на полночь.

— Видишь: зверь.

— Это не олень — нет рогов. И не буйвол. Охотники притаились в траве. Прямо на них шел косяк лесных лошадей. Лошади то мчались врассыпную, быстро перебирая мохнатыми ногами и низко опустив головы, то выбрасывали вверх головы, то кружили по степи от избытка сил и веселья.

— Я хочу иметь зверя, — сказал охотник с широко расставленными, как у буйвола, глазами и с жадным ртом.