Евгений Лундберг - Кремень и кость

— Слушай. Ходит он вот так. У него длинный нос — так. А бивни у него вот так, — старик взмахнул руками в воздухе, обрисовывая формы бивней. — Хвост у него — вот так, — старик показал рукою хвост.

Он подражал походке зверя. Глухим ревом он хотел передать его мощь. Мальчики вскочили с мест: одни от страха, другие — увлеченные игрой.

— Вот так, вот так! — кричал младший из них, подражая старику. За ним побрели, покачиваясь на ходу и выставляя вперед руки на высоте лица, другие. Одни ревели, другие вопили от страха. Старик размахивал руками и приходил все в большее неистовство. Младший из слушателей схватил в руки пращу и звонко крикнул:

— Ты — мамонт, я — охотник!

( примечание к рис.)

Звучно ударился камень, выпущенный из пращи, о чью-то грудь. Раздался крик. Мамонты забыли об игре и бросились на охотников. Началось непонятное, никем не предвиденное междоусобие. Старик недоуменно оглядывался по сторонам, потом взял в руки дубину и начал налево и направо наносить удары, не разбирая, где мамонты, а где охотники.

Увлечение прошло, представление окончилось, головы остыли. В углу стонал раненый ударом камня юноша. Он стонал — хотя стонать считалось позором — оттого, что рана его была бессмысленна. Дома, от шального камня так отвратительно погибнуть! Он это чувствовал и не мог с этим примириться. Он стонал дни и ночи, пока грудь не стала заживать и он не уверился в том, что будет жить.

Когда старик снова пришел в пещеру подростков, раненый подполз к нему и сказал:

— Расскажи еще про мамонта. Я хочу знать, как он живет.

Старику не хотелось повторять прошлый опыт. В нем самом шевелился суеверный страх перед тем волнением, которое он вызвал, изображая зверя. Он завел речь не о великих врагах человека, а о малом звере, гнездившемся бок о бок с человеческим жильем. Мыши, зайцы и кролики в стариковых рассказах оказывались находчивее мамонта, медведя и лисицы. Заяц сбивал с толку лису. Мышь собирала запасы, какие не снились и человеку. Ворон дружил с лесною нечистью, шакал был воплощением злой женщины.

Не было предела превращениям и чудесам. И почти все в этом мире превращений угрожало человеку.

Над выделкой орудий работали опытные охотники — кто в пещере, кто у своей хижины. Верный глаз нужен и для гарпуна и для изображения спящего буйвола. Пальцы сами знают, как надо держать резец, намечая тяжелое вымя буйволицы на неровной поверхности песчаника. Они знают и то, как нажимать его, чтобы правильно пролег излом кремня, чтобы не было тайных трещин и ломких краев, чтобы вес наконечника соответствовал весу древка, чтобы не было у древка кривизны. Жилы для привязывания рукояти — определенной влажности и толщины. Дерево годится не всякое. Иногда ломкость древка или предательская сухость жил приносит смерть охотнику.

В стороне лежат камни с выдолбленными впадинами. В них желтая, багрово-красная, белая, коричневая краски. В мелких обрезках рогов, точно в чашечках, те же краски для уходящих в далекое странствие, чтобы они могли подновлять украшения, наведенные на тело.

Тут же чаши из камня и из древесного наплыва, долбленные из дуба жбаны и мелкие сосуды для бобрового и рыбьего жира, который брали у соседей с озера.

Рядом набор мелких кремневых орудий для сглаживания камня и рога, для нанесения штриховки, для продалбливания отверстий в костяных иглах, в роговых трещотках, в принесенных издалека раковинах. Груды медвежьих зубов и когтей. Перья, беличьи пушистые хвосты, рысьи уши, желтые Мамонтовы бивни. Тут же полуотделанный кусок кости, из которой художник вырезает голову стремительно бегущего коня с расширенными ноздрями и сердито подобранной верхней губой.

Двое юношей у самого входа прикрепляли кремневые наконечники к прямым, тщательно просушенным дротикам. Когда дротик был кончен, его откладывали в сторону. Опытные мастера испробуют оружие и положат на него метку красною или желтою краской. По метке охотник всегда узнает свою стрелу. Затравленный зверь принадлежит всему племени, но слава меткого удара за охотником.

Старик, с лицом, изрезанным прямыми морщинами, с двумя крупными рубцами на щеке, вертит в руках тяжелый олений рог. Нужна тщательная обработка, чтобы дать гладкую поверхность. Рог редкостный по величине. Опытный глаз ощупывает извилины и выпуклости, чтобы примерить к ним замысел.