— Ладно, воевода. Послушаю тебя. Только смотри,— князь погрозил Акпарсу пальцем.— В случае чего — головы на плаху понесем вместе.
— Все будет хорошо, князь. По первому снегу приезжай ко мне в Нуженал. На зайца такую охоту устроим!
В день покрова святой богородицы Акпарс распустил воинов горного полка по домам. Полковой стяг водрузили в церковный притвор к отцу Симеону, в алтаре на вечное хранение поставил Акпарс серебряную чарку, подаренную царем на свадьбе Янгина. Часть оружия раздали людям, часть отвезли в Свияжск, в воеводскую сбройницу.
Алтыш со своими друзьями после беседы с Акпарсом ушел на Луговую сторону.
Отарский илем—большой илем. Поэтому здесь Ахмачек надеялся взять в войско нового хана не меньше сотни человек. Он приехал с десятью джигитами, велел всем отарцам собраться у моста. А когда люди собрались, он, не слезая с коня, начал говорить:
— Эй, мужчины, слушайте слово хана Мамич-Берды. Стало нам известно, что русский царь Иван велел горному полку идти на Луговую сторону и воевать наши илемы. Всю землю по эту сторону Волги хотят отдать нечестивому Акпарсу, а вас выгнать в глухие леса на Пижму и Юронгу. Тех, кто служил хану Акраму, хотят покарать. Я и мой брат Мамич-Берды защитим вас от тех, кто продался русским. Вы должны дать в наше войско сто человек. Время у нас мало—завтра утром самые сильные мужчины пусть будут готовы: я поведу вас в Чалым.
Вздыбив коня, Ахмачек помчался в сторону илема Юксары, оставив в Отарах пятерых джигитов. А вечером в илем вернулся Алтыш, а с ним тридцать человек, отпущенных из плена. Верные извечным обычаям гостеприимства, отарцы разобрали усталых и вымокших путников по домам, накормили и обсушили.
Весть, которую принесли друзья Алтыша, взволновала всех жителей илема. Оказывается, горный полк распущен, Акпарс снял с себя звание воеводы и готовится к зимней охоте. Зачем же тогда Ахмачек собирает войско?
Отец Алтыша — давний карт в илеме Отары. Он и самый мудрый. К нему собрались за советом.
— Скажи нам, как быть?—спросили.
Старый карт мотнул головой в сторону сына.
— Алтыш, мой сын, был сотником у Мамич-Берды. Везде бывал, больше меня знает—его спросите.
— Меня спрашивать не надо, вы сами все знаете,—сказал Алтыш.—Под ханом Гиреем нам было плохо, под ханом Али-Акрамом еще хуже. Мамича я тоже хорошо знаю: ему до нас дела нет, ему нужны свои земли, что русские отобрали, свое богатство, что в Казани осталось, защитить. Русский царь тоже другом нам не будет, но если мы уплатим честно ясак и все налоги, русские нас не тронут. А хану Мамич-Берды не меньше давать придется, да жизни в войне класть. Я так думаю: не идти в его войско.
— А ты про Юксары слышал?—спросил кто-то.
— А что в Юксарах?
— Тех, кто в войско идти отказался, саблями джигиты Ахмачека посекли.
Долго судили-рядили, так ничего путного и не придумали. Тогда старый карт, молчавший во время всего разговора, сказал вдруг:
— Разойдитесь все по домам. Всех людей, что с Алтышем пришли, посылайте сейчас же сюда. А людей для Ахмачека готовить надо—у них сила.
Когда старики разошлись, карт спросил сына:
— Твои друзья так же думают, как и ты?
— Им Чалымское ханство не нужно, они войной сыты по горло.
— Если им все, что я придумал, сказать—не выдадут?
— А что ты им скажешь?
— Я вот что, сын, надумал: пока жив Мамич-Берды и его брат Ахмачек, покоя нам не будет. У них—сила, мы—безоружны. По слухам я знаю: нет такого илема, где бы желали воевать за богатство Мамич-Берды. Пусть твои друзья идут по своим илемам и, не дожидаясь Ахмачека и Мамич-Берды, собирают под свою руку людей. А собравши, пусть шлют гонцов с подарками к тебе. А там я скажу, что делать дальше...
Неделю спустя к Чалыму подъехало двенадцать всадников. Их переметные сумы были набиты туго. На переднем коне ехат Алтыш. У дома, где жил новоявленный хан, его остановила охрана.
— Кто такие?
— Передай высокочтимому хану, что к нему сотник Алтыш по большому делу.
Когда Алтыш вошел в просторную избу, Мамич-Берды сидел на троне, вывезенном из Кокшамар. На хане были халат с плеча Али-Акрама, меховая шапка с золотой цепочкой наискосок.
Алтыш упал на ковер, поцеловал подножие трона и поднялся:
— Велика моя вина перед ханом. Я пришел просить у тебя милости и прощения.
— Ты, Алтыш, трус, и тебе пощады не будет. Ты со всей сотней сдался в плен удиравшим воинам Акпарса, вместо того чтобы драться за ханство.
Читать дальше