Сергей Крупняков - Крылья Киприды

Ночь. Ветер. И полны ревут в темноте. На площади гул людских голосов. То, что накипало годами, вырвалось наружу: «Вон! Долой! Проклятие трутням! Все беды от них!»

Эти крики донеслись до слуха Агнессы, возлежавшей на ложе. Она молчала и, казалось, была безучастной к происходившему. Мелета стояла у окна и вслушивалась в шум голосов, временами заглушавшийся шумом волн. Ей подумалось, что даже море восстало, как и люди, и неотвратимая беда нависла над городом.

Вдруг Агнесса резко встала, подошла к Мелете и заговорила быстро и решительно.

— Лучшего момента не будет, Мелета! Смотри! Ты чувствуешь? Этот запах… с площади?..

Они подошли к окну. Шторм доносил до них еле уловимый аромат моря.

— Пахнет морем. — Мелета не удивилась перемене в Агнессе — с ней так часто бывало.

— Да нет же… с площади… я знаю этот запах… это запах большой крови… посмотри, скольких уже нет среди нас. И если мы не договоримся, вскоре погибнем все.

— Но Годейра…

— Годейра уже не царица! Скажи, кто должен следить за нашими законами? Кто должен блюсти заповеди Ипполиты? Годейра? Она погибнет сама и погубит всех нас! В лучшем случае станет наложницей какого-нибудь престарелого царька!

Агнесса вплотную подошла к Мелете. Глаза в глаза… Рука медленно потянулась к мечу…

Мелета после долгого молчания проговорила:

— Чего же ты хочешь? Может быть, ты права, но ничего нельзя сделать! Всем миром правят мужчины. Они сильнее, они всюду, а нас осталось…

— Пусть нас будет триста, двести, сто… — глаза Агнессы пылали, — пусть нас будет тридцать. Если ты со мной, ничего не потеряно! Я богорожденная! Я буду царицей и все пойдут за мной. Если ты будешь Верховной жрицей, то кто сможет нам помешать?

— Все так. И я давно об этом думала. — Мелета с сомнением всматривалась в глаза Агнессы. — Но что дальше? Как быть дальше? Все рвутся в Фермоскиру. Но это же… все равно, что рваться к прошлой любви!

— Любви! Это слово в нашем новом царстве я выжгу каленым железом! Сколько горя от мужчин! Сколько боли! Крови! Да и все наше царство вот-вот рухнет! Нет! Я установлю такие законы, что даже упоминание о любви будет караться смертью!

Мелета молчала. Море грохотало и выло, и ветер нес вдоль улиц последние осенние листья.

— Ты права, — чуть поостыв, добавила Агнесса, — Фермоскира далеко. Там нас ждет гибель. Но если ты скажешь да, и мы кровью скрепим союз, я открою тебе мой план и мою тайну.

Будто воздух звенит вокруг… И мольба и повеление во взгляде… Смерть и жизнь на лезвии меча…

— Я с тобой, Агнесса! — голос Мелеты еще звучит в ночи, а Агнесса уже рванулась, обняла ее, и крепко было это объятие.

Они облегченно вздохнули. Вдруг точно ветром обдало обеих от невидимых крыльев…

— Что это? — Мелета обвела взором покои.

— Это крылья Таната, бога смерти, — прошептала Агнесса, — но мы не дали ему испить нашей крови, — Агнесса вынула меч и слегка надрезала руку. Мелета сделала то же. Они приложили рану к ране, и, но сдержав своих чувств, крепко обнялись, и долго так стояли, точно боясь что-то потерять.

— Я запачкала твой хитон кровью! — сказала Мелета и осеклась от взгляда Агнессы.

— Нет, Мелета… — Агнесса с трудом сдерживала слезы. — Ты подарила мне эту каплю верной крови. И я сохраню этот хитон навсегда! А вот и моя тайна. Пленный скиф рассказал мне, что далеко в горах есть недоступная земля Дорос. Туда нет дорог, там много диких зверей, а в центре три огромные горы со скальными обрывами. А наверху, в недоступности скал, прекрасное зеленое плато. Там живет небольшое таврское племя. Оно живет в довольстве и сытости, потому что земля там дарит сказочные урожаи. А скалы служат им лучше, чем самые неприступные крепости. Мы завладеем этой землей и тогда ни одного трутня не допустим до наших рубежей, кроме тех, кого подарит нам война как женихов. На время! А укрепившись там, очистим всю Таврику от этих трутней. И тогда по суше к нам не сможет пройти никто! Такова моя тайна. Завтра на площади мы должны решить свою судьбу и судьбу тех, кто с нами. Радуйся, Мелета! Нас ждет, быть может, то, о чем мы все мечтали.

Стихает за окном ветер. Лишь под внезапными его порывами изредка шуршат листья. Стихла площадь. Спит Агнесса. И всю ночь ей снятся сладкие-сладкие неистребимые сны о любви.