Эндрю Ходжер - Храм Фортуны II

Шум постепенно стих, а гладиаторы терпеливо ждали полной тишины. И лишь когда она наступила, несколько сот мускулистых загорелых рук вдруг одновременно взлетели в воздух в жесте приветствия, а из нескольких сот крепких глоток вырвался крик:

— Ave, Caesar! Morituri te salutant!

— Будь здоров, цезарь! Идущие на смерть приветствуют тебя!

Тиберий махнул рукой в ответ; на его лице застыла гримаса скуки и отвращения. Ливия не пошевелилась, зато Друз вскочил с места и крикнул, перегнувшись через перила ложи:

— Привет и вам, храбрые воины! Сражайтесь смело и честно, а уж я вас не обижу! Покажите римскому народу все свое искусство, а он вознаградит вас овацией!

— Перестань паясничать, — буркнул Тиберий. — Ты не на рынке. Сядь и успокойся.

«Вот зануда, — с неприязнью подумал Друз. — Подумать только, что мне все время придется сидеть здесь с этими двумя мумиями. Все удовольствие испортят. Ладно, пока придется потерпеть, а в перерыве, может, удастся пересесть или пригласить пару друзей сюда. В конце концов, это я устраиваю игры и сам могу выбирать, где мне сидеть и с кем общаться».

Гладиаторы тем временем развернулись и двинулись обратно в свои подземные клетки, чтобы снять все лишние украшения и подготовиться к серьезному испытанию. Некоторые из них на ходу нагибались и подбирали монеты или яркие цветки, но большинство не обращало внимания на посторонние предметы. Не до них сейчас. Если победишь — золота будет достаточно, а если смерть — то зачем оно нужно?

Пока профессионалы будут готовиться к своим поединкам, Друз распорядился выпустить на арену прегнариев и лусориев — скорее, клоунов, нежели бойцов, дабы народ не скучал в ожидании и как следует разогрелся перед основным представлением.

Двое прегнариев — один хромой, с жердью в руках, а второй слепой на один глаз, с бичом — стали друг против друга. Для такого рода фарса специально подбирали людей с какими-нибудь физическими недостатками.

По сигналу распорядителя хромой неловко бросился на своего противника, размахивая чересчур длинной жердью, которая, скорее, только мешала. Одноглазый, смешно выворачивая шею, отскочил назад и взмахнул бичом, но не попал. Публика покатывалась со смеху.

Забава продолжалась еще некоторое время, пока наконец хромой не огрел-таки соперника палкой по спине, но и сам при этом потерял равновесие и полетел на песок. Трибуны взорвались хохотом.

Распорядитель пинками вытолкал горе-бойцов с арены и вызвал следующую пару. Эти назывались лусории и должны были драться деревянным оружием. Тут уже было больше искусства и меньше клоунады, но ведь крови тоже не было, а потому публика не воспринимала такие поединки всерьез. Они служили чем-то вроде пикантной закуски перед главным блюдом.

Лусории во всю старались завести зрителей, но те скучали все больше и начали уже с шумом двигать ногами, что служило выражением недовольства в римских амфитеатрах и цирках.

— Пора уже пробовать оружие! — послышались голоса.

— Друз, мы засыпаем!

Друз услышал эти крики и встал в ложе. Он чувствовал себя героем; на него были сейчас устремлены десятки тысяч глаз, его слов ждал своевольный римский народ, затаив дыхание.

— Пусть принесут оружие! — громко возвестил он, вскидывая вверх правую руку.

Распорядитель прогнал с арены запыхавшихся лусориев и скрылся в подземном помещении. Он появился снова через несколько минут уже с мечом в руках. Меч был в ножнах, к которым крепились ремни. Это производило впечатление, что оружие только что сняли с пояса кого-то из гладиаторов. Так того требовала традиция.

Все с нетерпением ждали совершения ритуала, который был прелюдией к настоящим, кровавым схваткам. Церемония называлась probacio armorum — проба оружия — и заключалась в том, что устроитель игр должен был собственной рукой проверить остроту лезвия меча, которым будут драться гладиаторы и объявить публике о результате своего исследования. Действие это было, конечно, скорее символическим — таким образом устроитель как бы гарантировал людям, что поединки будут вестись серьезно, без обмана.

Распорядитель тем временем поднимался по ступенькам к цезарской ложе, прижимая меч к груди. Это был пожилой мужчина, и на его лбу выступили капли пота, а дыхание несколько сбилось.

Друз поднялся ему навстречу, нетерпеливо притопывая ногой. Он и сам уже устал ждать.

Наконец распорядитель приблизился и обеими руками протянул меч устроителю игр. Друз с важным видом принял его, медленно, не спеша вытащил из ножен, осмотрел. Он явно наслаждался моментом.