Крис Хамфрис - Узы крови

— Первая кровь!

Он поднял руку и повернулся во все стороны, чтобы все могли его увидеть. Белые воины немедленно принялись вытаскивать на воду свои большие каноэ, которые были спрятаны рядом. В каждое садилось по шесть или восемь человек. Позади них появились другие, нераскрашенные мужчины, уложившие на берег бревна, по которым тут же начали выкатывать плоты.

— Ты уверен, что мне нельзя пойти с тобой, Тагай?

Глаза Сады сверкнули совсем рядом.

— Мы уже об этом говорили, кузен. Твоя нога позволяет тебе плавать, но не бегать по берегу, уворачиваясь от стрел.

— Это правда. — Сада наклонился, потер ногу, а потом поднял с земли скальп. — Мне просто хотелось добыть в свой вигвам еще несколько вот таких.

— Тогда я принесу их тебе.

Тагай осмотрелся, убеждаясь в том, что весь его отряд уселся в каноэ. Все они плавали у берега, за исключением одного. Стоявший на носу этой лодки Нишане держал два весла.

— И ты кое-что мне обещал, — добавил Тагай.

— Знаю. Белый Можжевельник. — Сада ухмыльнулся. — Я слышал, что на андак-ванде вы были такими неутомимыми, что боги пришли петь у очага и завидовать своим новым соперникам.

Тагай улыбнулся.

— Позаботься о ней, Сада.

С этими словами он зашагал к воде.

— Непременно. А потом мы вместе закурим трубки в нашем новом вигваме у Больших Озер, и ты будешь рассказывать мне историю подвигов, которые совершил этой ночью. Вечер за вечером, год за годом…

И Сада изобразил мучительную зевоту от воображаемой скуки.

Тагай рассмеялся и вышел на берег. Забравшись в каноэ, он поднял свое весло так высоко, чтобы все могли увидеть его. И в этот миг из разрыва в тучах выступила луна, словно это он ее призвал.

Светясь в ее серебристых лучах, призрачные воины поплыли через реку к поселку своих врагов.

Песня закончилась. Тридцать пар ног одновременно стукнули о плотно утрамбованную землю, погремушки из оленьих копыт, привязанные к коленям, дружно загрохотали. Предводитель, пригнувшийся в позе, изображавшей готовность к нападению, взметнул свою боевую палицу в воздух и выпрямился, увлекаемый тяжестью своего оружия. Когда палица вознеслась к небу, индеец издал боевой клич, который начался с высокой ноты, а потом звучал все ниже, чтобы на секунду затихнуть и снова подняться до высшей ноты, еще более громкой и дикой. Как только клич смолк, его подхватили все танцоры.

— Ах-аааа-ах! — вырвалось из тридцати глоток.

Тут барабаны стали бить медленнее, и танцоры начали обходить стоящих огромным кругом людей. Поскольку никто не вышел вперед, чтобы произнести речь (а за время пира желающих было немало), Томас воспользовался возможностью перебраться ближе к Джанни. Это было бы невежливо делать в тот момент, пока боевой вождь, Уходящий День, — тот самый человек, который взял их в плен, — восхвалял свое славное племя.

— А у них останутся силы для битвы на рассвете? Этот вопрос Джанни задал, указывая на танцующих.

— Судя по тому, что я уже успел здесь увидеть, они способны танцевать всю ночь, а весь следующий день сражаться. — Томас опустился на землю рядом со своим молодым спутником. — Но их не так много. Сколько, по-твоему, здесь собралось воинов?

— Трудно сказать. Шесть сотен? Или семь?

Томас кивнул. По его мнению, их было даже больше. Союзники племени подходили — небольшими отрядами и более многочисленными — в течение всего того времени, что они здесь провели. От своего переводчика они узнали, что вновь пришедшие принадлежат к другим племенам, однако связаны с народом Великой Горы союзом пяти наций. Определять время со слов туземцев было трудно: для них все было просто «раньше». Однако их собственное племя последним присоединилось к союзу, названному «оденосони». И похоже, татуированные входили в него по меньшей мере двадцать лет.

— Ты по-прежнему придерживаешься своегоплана, Джанни?

— Да. А ты — своего?

— А разве ты оставил мне выбор?

Молодой человек посмотрел на своего собеседника.

— Выбор есть. Ты можешь ждать здесь, пока сражение не закончится и я не вернусь. С рукой ведьмы.

— И со своей сестрой. Джанни покраснел.

— Конечно. И с сестрой тоже.

Томас хотел было ответить, но в этом не было смысла. Его спутника переубедить невозможно. Джанни был крайне разочарован, когда Черный Змей не вернулся с предметом их поисков: Все разумные доводы иезуита, утверждавшего, что роковая рука потеряна во время нынешнего полнолуния, встречались только отрывистым: «Тогда мы заставим Анну снова найти ее». Томас понимал, что Джанни по-прежнему одержим желанием заполучить реликвию Анны Болейн. Значит, на долю Томаса выпала одержимость Анной Ромбо. И он не собирался объяснять брату Анны Ромбо причину своей настойчивости.