Хуан Гомес-Хурадо - Эмблема предателя

При этих словах барон испуганно сделал шаг назад.

- Да как ты осмеливаешься снова упоминать это имя!

- А тогда именно ты на это осмелился. И что нам это дало? Мне приходится пятнадцать лет терпеть в доме сестру.

- Мы еще не нашли письмо. И мальчишка взрослеет. Может быть, сейчас...

Брунхильда наклонилась к мужу. Отто был ее выше почти на голову, но всё равно рядом с ней казался низкорослым.

- Мое терпение не безгранично.

С элегантным жестом Брунхильда влилась в толпу гостей и оставила барона с ледяной улыбкой на губах, изо всех сил пытающегося не закричать.

С другой стороны шумной гостиной Юрген фон Шрёдер отставил свой третий бокал шампанского, чтобы открыть подарок от одного из друзей.

- Я не хотел класть его вместе с остальными, - сказал тот, показывая на стол за спиной, заваленный свертками в яркой бумаге. Этот подарок особенный.

- Что скажете, ребята? Сперва открыть подарок Крона?

Раздался хор полудюжины голосов окружающих его подростков в элегантных голубых куртках с вышитым золотом гербом академии Метцингена. Все были выходцами из известных немецких семей и все - гораздо менее привлекательные, чем Юрген, гораздо ниже Юргена и смеялись над каждой его шуткой. Младший сын барона без сомнения обладал даром окружать себя людьми, которые выглядели как его тень, чтобы ходить перед ними павлином.

- Открой, но только если потом откроешь мой!

- И мой! - хором заголосили остальные.

"Они передерутся из-за того, чтобы я открыл их подарки, - подумал Юрген. - Они точно меня обожают".

- Ладно, не нервничайте, - произнес он, поднимая руки, что, по его мнению, изображало великодушие. - Мы немного нарушим традиции и сначала откроем ваши подарки, а потом выпьем с остальными гостями.

- Отличная мысль, Юрген!

- Ну ладно, и что это такое, Крон? - спросил Юрген, открывая коробку и поднося ее содержимое к глазам.

Юрген держал пальцами золотую цепочку, на которой висел странный значок, состоящий из двух черных симметричных полосок, чьи загнутые концы образовывали почти квадратную форму.

- Это свастика. Антисемитский символ. Отец говорит, что он теперь в моде.

- Он ошибается, дружище, - заявил Юрген, вешая цепочку на шею. - Вот теперь - да. Ставлю на то, что мы увидим здесь множество таких.

- Это точно!

- Давай, Юрген, открой мой. Хотя лучше не показывай его всем...

Юрген развернул сверток размером примерно с пачку табака и обнаружил там небольшой кожаный чехол с крышкой на шарнире. Он открыл его театральным жестом. Хор льстецов нервно захихикал при виде предмета, похожего на цилиндрический резиновый колпачок.

- Ну надо же... какой большой.

- Никогда такого не видел!

- Это интимный подарок, да, Юрген?

- Это что, предложение?

Молодой человек на несколько мгновений подумал, что потерял над ними контроль, что они вот-вот начнут над ним смеяться. Это несправедливо. Совершенно несправедливо, и я этого не позволю. Он отметил, как внутри вскипает гнев, и повернулся к тому, кто сделал последний комментарий. Он поставил правую ступню на левую ногу приятеля и перенес на нее вес. Тот побледнел, но стиснул зубы.

- Уверен, что ты хочешь извиниться за эту дурацкую шутку.

- Конечно, Юрген. Прости. Я и в мыслях не имел сомневаться в том, что ты мужчина. Аааа!

- Уверен в этом, - ответил тот, медленно убирая ногу. Хор подростков вокруг примолк, и гул вечеринки лишь подчеркивал эту тишину. - Ладно, вы же не думаете, что у меня нет чувства юмора. Вообще-то этот... предмет мне очень скоро пригодится, - сказал он, мотнув головой за пределы их кружка. Например, с ней.

Он указывал на худую брюнетку с мечтательным взглядом, которая держала чашку с пуншем, стоя с потерянным видом в толпе гостей.

- Сиськи маловаты, - пробормотал один из его дружков.

- Кто-нибудь хочет поспорить, что я ее распечатаю и вернусь к тому времени, как начнут произносить тосты?

- Ставлю пятьдесят марок на Юргена, - поспешил сказать тот, кому только что наступили на ногу, в попытке подольститься.

- Буду считать, что они уже у меня в кармане, - произнес другой за его спиной.

- Ладно, ребята, ждите здесь и учитесь.

Юрген медленно сглотнул, позаботившись, чтобы никто этого не заметил. Он ненавидел разговаривать с девушками, потому что всегда чувствовал себя неуклюжим и приниженным. Хотя он был привлекателен внешне, но его единственная реальная встреча с представительницей противоположного пола состоялась в борделе квартала Швабинг, где он чувствовал скорее стыд, чем возбуждение. Туда отвел его отец несколько месяцев назад, одетым, как и он сам, в блеклое пальто и черную шляпу. Пока он занимался этим делом, отец ждал внизу, попивая коньяк. А когда закончил, похлопал его по спине и сказал, что теперь он стал мужчиной. Так началось и закончилось образование Юргена фон Шрёдера в отношении любви и женщин.