Джеймс Купер - Сын охотника на медведей. Тропа войны. Зверобой (сборник)

– Он умер, капитан, минут десять назад, – отвечал сержант. – Я сразу понял, чем это кончится, когда увидел, что пуля попала ему в живот. Я еще не встречал человека, который мог бы выжить, после того как ему просверлили дыру в желудке.

– Не мудрено, пуля не совсем лакомый кусок! – проговорил капитан. – Не спать две ночи кряду, это уж чересчур, любезный Артур, и я хожу, как голландский миссионер на берегах Мохока. Надеюсь, ваша рука не слишком страдает?

– Она заставляет меня выделывать по временам довольно неуклюжие гримасы, как вы, конечно, заметили, капитан, – отвечал, улыбаясь, молодой человек, хотя черты его лица обличали внутреннее страдание. – Придется потерпеть немного. Надеюсь, доктор Грегем через несколько минут придет осмотреть мою рану.

– Согласитесь, однако, мистер Торнтон, что мисс Джудит прекрасна, и уж не моя вина, если не будут на нее любоваться в лондонских салонах, – продолжал капитан Уэрли, не заботясь о ране своего товарища. – Ах да, я и забыл о вашей ране! Сержант, сбегай на ковчег и скажи доктору Грегему, что я покорнейше прошу осмотреть руку господина Торнтона, после того как он там управится с переломленной ногой. Да, мисс Джудит – прелестное создание. Вчера в своем парчевом платье она казалась настоящей принцессой. Ведь вот подумаешь, как шутит судьба: отец и мать умерли, сестра умерла или умирает, и от всего семейства осталась одна красавица. А впрочем, эта экспедиция окончилась гораздо счастливее других наших схваток с этими индейцами.

– Как вас понимать, капитан? Вы думаете, кажется, окончить эту экспедицию женитьбой?

– Вот прекрасно! Я, Том Уэрли, завербую себя в число почтенных супругов? Да вы, мой милый, насколько я вижу, совсем не знаете капитана Уэрли, если считаете его способным на такую глупость. Много, я надеюсь, у нас женщин, годных для какого-нибудь кавалерийского капитана, но их надобно искать не на озере между горами и всего менее на берегах Мохока. Однажды, правда, дядюшка мой, генерал Уэрли, вздумал предложить мне невесту, которую он отыскал где-то в Йоркском графстве, но она не хороша, а без красоты мне не нужно и принцессы.

– Стало быть, вы рассчитываете жениться на хорошенькой девушке безо всякого состояния?

– Ну, это мысль, достойная прапорщика! Любовь в шалаше – это старая погудка на новый лад, которую приходится слышать в сотый раз. Мы не из тех, кто женится, мой милый мальчик. Возьмем нашего командира, старого сэра Эдвина. Хотя он уже полный генерал, но никогда не думал о женитьбе, а если мужчина вот-вот дослужится до генерал-лейтенантского чина, избежав брака, то он уже почти в безопасности. Стало быть, помощник командира тоже уже посвящен в холостяки, как я сказал однажды моему кузену-епископу. Майор – вдовец, он отведал брачной жизни в течение двенадцати месяцев, когда был еще юнцом, и теперь мы считаем его одним из самых надежных наших людей. Из десяти капитанов только один еще колеблется, и он, бедняга, всегда считался в полковом штабе своего рода memento mori для нашей молодежи. Что касается младших офицеров, то еще ни один из них не рискнул заявить, что хочет представить свою супругу полковому собранию… Но ваша рука, кажется, вас беспокоит… Пойдем посмотрим, что сталось с Грэхэмом.

Занятия хирурга, сопровождавшего этот отряд, были несколько иные, чем у капитана Уэрли. На поле сражения была отыскана между ранеными бедная Хетти, и оказалось, что рана ее смертельна. Никто не мог сказать, как она получила эту рану, и, конечно, один только случай был причиною несчастья слабоумной девушки. Сумаха, все старухи и несколько молодых девушек погибли в общей свалке от солдатских штыков. Некоторые из гуронов спасались вплавь, и весьма немногие, получив тяжелые раны, сдались в плен.

В числе их был и Райвенук. Когда капитан Уэрли и молодой прапорщик вошли в ковчег, Райвенук сидел на пароме с перевязанной головой и ногой, но на лице его не было никаких явных признаков отчаяния. Он оплакивал гибель своих товарищей молча и с достоинством вождя.

Офицеры нашли хирурга в главной комнате ковчега. Он отошел от постели несчастной Хетти. Обезображенное оспой лицо шотландца выражало глубокую печаль. Усилия его не имели никакого успеха, и он убедился, что девушка проживет не больше двух или трех часов. Доктор Грегем привык видеть смерть во всех видах, и она вообще производила на него весьма слабое впечатление. Его ум, занятый постоянно материальными явлениями, получил скептическое направление, но когда он увидел умирающей кроткую молодую девушку, это зрелище растрогало его до глубины души, и он почти стыдился своей слабости.