Джеймс Роллинс - Костяной лабиринт

Она успела мельком увидеть своего врага. Китаянка перемещалась по саду короткими перебежками, прикрывая себя мастерским вращением проклятого красного зонтика. Казалось, ей было лет двадцать, а то и меньше. Ее черные прямые волосы были коротко подстрижены: строгая челка на лбу и прямые линии вдоль ушей. Роста в ней было не больше пяти футов, и казалось, что она состоит из одних гибких мышц. То было тело, созданное для скорости, и китаянка в полной мере использовала это преимущество.

Сейхан постоянно предпринимала попытки добраться до «ЗИГ-Зауэра», выбитого пулей у нее из руки, однако убийца каждый раз отгоняла ее прицельными выстрелами. Оставались только ножи. Сейхан уже метнула в китаянку два ножа – первый вспорол ткань зонта, но не смог найти за этим щитом цель, а второй был отбит мастерски вращающим движением стальных спиц.

Сидя на корточках за мраморным изваянием, Сейхан сунула руку под разорванный край рясы и достала из ножен на лодыжке последний нож.

Теперь ошибки быть не должно.

Женщина воспользовалась полированной сталью лезвия, чтобы проследить за врагом, не показывая себя. В зеркальном лезвии она увидела, как китаянка, крадучись, приближается, чтобы сделать прицельный выстрел. Ее туловище оставалось полностью скрыто за зонтиком, и лишь черные глаза время от времени выглядывали через его край, каждый раз в разных местах.

За нею была отчетливо видна боковая дверь церкви, по-прежнему приоткрытая. Внутри суетились тени: определенно, напуганные взрывами и стрельбой люди боялись выходить на улицу. Были слышны детский плач и голоса родителей, пытающихся их успокоить. Сейхан предположила, что местные правоохранительные органы уже получили многочисленные сообщения о случившемся.

Однако подмога не успеет прибыть вовремя.

Сознавая это, Сейхан дождалась, когда ее противница снова выйдет на мощенную щебнем тропинку, после чего начала действовать. Она на мгновение появилась слева от статуи ангела, словно предпринимая новую попытку подобрать выпавший пистолет. Внимание китаянки оказалось привлечено к той стороне. Но Сейхан уже отскочила в противоположную сторону, проскользнув под крылом ангела.

Покинув укрытие, она метнула нож, целясь ниже зонта. Выскользнув из ее пальцев, нож пролетел под зонтиком и вонзился растерявшейся китаянке в икру.

Упав на землю, Сейхан перекатилась в сторону и скрылась за бетонной вазой. Выглянув сквозь утыканные шипами ветви розового куста, она увидела, как ее соперница, шатаясь, отступила на несколько шагов по тропинке. Но даже несмотря на болезненную рану, китаянка выстрелила несколько раз сквозь зонтик в ту сторону, где пряталась Сейхан. И хотя она стреляла не целясь, две пули впились в вазу.

Убийца чертовски хорошо знала свое дело.

«Но я лучше ее».

Наконец китаянка перестала пятиться и остановилась, готовясь к новому нападению. При этом она оказалась рядом с открытой дверью храма – именно там, где хотела ее видеть Сейхан, заметившая внутри союзника. Все внимание убийцы было приковано к ее противнице, и она не увидела черную тень, которая выскользнула из церкви и приблизилась к ней сзади.

Сейхан удовлетворенно усмехнулась.

«Я не единственная монашка, кого тебе следует остерегаться».

Подкравшись к китаянке сзади, сестра Клара обрушила ей на голову тяжелое бронзовое распятие.

Убийца выронила зонтик. Порыв ветра подхватил его и погнал через двор. Китаянка упала на колени, а затем повалилась на бок.

Метнувшись вперед, Сейхан подобрала с земли выпавший у нее из руки пистолет. Подбежав к распростертой убийце, она увидела, что та закатила глаза. Из раскроенного черепа лже-экскурсовода на гравий вытекала черная кровь. Тем не менее ее грудь вздымалась и опускалась.

Китаянка была жива.

Однако жить ей оставалось недолго.

Сейхан навела пистолет на ее белый лоб, но тут Клара неожиданно загородила убийцу собой.

– Нет! – решительно произнесла она.

Подруга Грея сверкнула на нее глазами, но молодая монашка не двинулась с места. Сейхан прочитала у нее в глазах твердую решимость и сострадание. Сестра Клара готова была совершить насилие, защищая невинных, укрывшихся в церкви, однако она была категорически против хладнокровного убийства.

Сейхан зарычала в бессильной ярости. Однако она была в долгу перед монашкой за ее помощь. К тому же она рассудила, что, когда китаянка придет в себя, из нее можно будет попытаться вытянуть то, что ей известно. Если у Грея будет такая возможность, он захочет ее допросить.