Джеймс Роллинс - Костяной лабиринт

Назад Пирс отступил тем же путем, каким пришел, стараясь держаться так, чтобы часовня отделяла его от боевика с автоматом. Оказавшись под окном, расположенным напротив двери, он представил себе боевика, который укрылся там, держа под прицелом все три окна.

Прижавшись спиной к стене, Грей обеими руками стиснул пистолет, прижимая его к груди. Он внутренне приготовился к противостоянию: ему и его противнику предстояло выяснить, кто быстрее вскинет свое оружие и нажмет на спусковой крючок.

Но тут раздались громкие хлопки – причем целых три.

Из окна над головой у Пирса вылетела маленькая граната. Ударившись о валун ярдах в десяти от него, она откатилась ему под ноги. Грей представил себе, как такие же гранаты вылетают из двух других окон. Судя по всему, враг решил таким образом выкурить его из укрытия.

Его замысел определенно удался.

Увидев катящуюся на него гранату, Грей вынужден был запрыгнуть в окно у себя над головой. Едва он успел перелететь через подоконник, как снаружи один за другим прогремели три оглушительных взрыва. Еще находясь в воздухе, Пирс вытянул руки перед собой, сжимая пистолет и стреляя в сторону дверного проема.

Однако его пальба нисколько не испугала противника. Распластавшись на земле, тот укрылся за косяком, посылая одну за другой очереди в часовню. Почувствовав, как что-то обожгло ему бицепс, Грей упал на мраморный пол и, откатившись в сторону, наткнулся на труп первого боевика.

Лежа на спине и используя мертвое тело, как щит, он выстрелил еще раз, не целясь.

Его позиция была абсолютно непригодна для обороны – что получило подтверждение уже в следующее мгновение.

Со стороны двери донесся ставший уже знакомым резкий хлопок. Граната просвистела у Пирса над носом, ударилась в алтарь и отлетела назад. Однако теперь он уже был готов к такому развитию событий. Перебросив через себя труп, мужчина поймал катящуюся по полу гранату грудью убитого боевика и накрыл ее мертвым телом.

Сам Грейсон взобрался на труп, поджав руки и ноги, чтобы защититься от осколков бронежилетом убитого. Краем глаза он увидел, как последний боевик укрылся за дверным косяком, спасаясь от взрыва.

Взрывная волна швырнула Грея вверх в облаке крови и дыма. Он упал вниз, но, вместо того чтобы удариться об пол, пролетел сквозь него, поскольку сила сосредоточенного в замкнутом пространстве взрыва расколола вдребезги толстую мраморную плиту, открывая ведущую в подземелье лестницу.

Пирс с размаха рухнул на каменные ступени.

Оглушенный, он с трудом поднялся на четвереньки, а затем встал на ноги. Шатаясь, поднялся наверх и выглянул в образовавшееся в полу отверстие. Погруженный в полумрак интерьер часовни был затянут дымом. В этой пелене виднелся прямоугольник солнечного света, обозначающий дверь, и там поднялась какая-то тень.

Противник.

Надежно укрытый дымом, Грей не спеша поднял «ЗИГ-Зауэр», который ему каким-то чудом удалось удержать в правой руке. Тщательно прицелившись, он выпустил в тень последний патрон.

И с мрачным удовлетворением увидел, как тень обмякла, падая на землю.

«Вот и хорошо».

Под ним подогнулись ноги, и он повалился на бок, растянувшись поперек ступеней. Все поплыло у него перед глазами, но тут внизу вспыхнул яркий свет, озаривший два неясных силуэта.

Чьи-то руки схватили его за плечи:

– Грей!

Это была Лена.

Сделав усилие, Пирс выдохнул имя:

– Сей… хан…

Следующая пуля отбила кусок от крыла мраморного ангела в саду.

«Девять…»

Укрывшись за изваянием, Сейхан считала, сколько выстрелов сделала лже-экскурсовод с зонтиком. Если у нее было такое же оружие, какое Сейхан забрала у убитого боевика в гроте – «Кью-эс-зед-92» китайского производства, – то его двухрядная обойма вмещала пятнадцать патронов, из чего следовало, что у врага оставалось еще достаточно боеприпасов.

Две последних минуты Сейхан провела, играя с женщиной-убийцей в смертельно опасные «кошки-мышки» в саду церкви. Их поединок прервали на мгновение громкие взрывы, прогремевшие в часовне наверху. Пользуясь тем, что внимание противника оказалось отвлечено, Сейхан стала перебегать от укрытия к укрытию, вынуждая китаянку впустую расходовать патроны.

Все это время она старалась не тревожиться о Грее, не обращать внимания на доносящийся сверху треск автоматных очередей. Ей нужно было полностью сосредоточиться на насущной проблеме. Ее противница великолепно знала свое дело и обладала поразительной выдержкой: сердце у нее было такое же холодное, как и у самой Сейхан.