Артур Конан Дойл - Тайна серебряного зеркала

Тело профессора, внезапно осознав, что в горле у него пересохло, отправилось на улицу, все еще посмеиваясь про себя по поводу результатов эксперимента, ведь душа Фрица была охвачена чувством беспечности при мысли о невесте, которую ему удалось завоевать с такой легкостью. Его первой мыслью было отправиться к профессору домой, чтобы увидеться с ней, однако затем он решил, что лучше будет держаться оттуда подальше, пока мадам Баумгартен не сообщит об их соглашении ее собственный муж. Так что он отправился в «Гранер Манн», одно из любимых мест встреч самых необузданных студентов; добравшись туда, он, дико размахивая тростью, ввалился в небольшой зал, где сидели Шпигель, Мюллер и еще полдюжины гуляк.

– Ха-ха, парни! – воскликнул он. – Так и знал, что найду вас здесь. Пейте и заказывайте все, что хотите, ведь я сегодня угощаю.

Если бы зеленый человек, изображенный на вывеске этого знаменитого трактира, внезапно спрыгнул оттуда, вошел в зал и заказал бутылку вина, студенты и то не были бы поражены так, как неожиданным визитом их почтенного профессора. Их ошеломление было столь сильным, что пару минут они таращились на него в полнейшем замешательстве, не в силах произнести ни слова в ответ на его сердечное предложение.

– Donner und Blitzen! [19] Гром и молния! ( нем .) – вскричал профессор сердито. – Что, к дьяволу, с вами такое? Что вы всё таращитесь на меня, как свиньи на бойне? Что не так?

– Это неожиданная честь, – заикаясь, произнес сидевший в кресле Шпигель.

– Честь? Вздор! – отрезал профессор запальчиво. – Вы что, считаете, коль мне довелось демонстрировать гипноз сборищу старых ископаемых, я должен был слишком возгордиться для того, чтобы общаться со старыми друзьями вроде вас? Вставай из кресла, Шпигель, парень, поскольку теперь председательствовать буду я. Пиво, вино, шнапс – заказывайте все, что хотите, ребята, ведь плачу я.

В «Гранер Манне» никогда еще не случалось ничего подобного. По рукам весело ходили кувшины пенящегося лагера и бутылки с зеленым горлышком, полные рислинга. Постепенно студенты преодолели стеснительность, вызванную присутствием профессора, который орал, пел, грубо хохотал, ставил трубку себе на нос и предлагал любому из компании посоревноваться с ним в беге на сотню ярдов. Стоя за дверью, ошеломленные слуги перешептывались, глядя на подобное поведение императорского профессора древнего Кайнплацского университета. Впрочем, еще больше им предстояло удивиться впоследствии, ведь ученый муж сначала отпустил слуге щелбан, а затем поцеловал служанку за кухонной дверью.

– Теперь, господа, – произнес профессор, нетвердо вставая со старомодным винным бокалом в костлявой руке, – я должен объяснить, в чем причина сего торжества.

– Слушайте! Слушайте! – взревели студенты, застучав пивными бокалами по столу. – Тихо! Тихо! Тихо, сейчас будет речь!

– Факт в том, друзья мои, – продолжил профессор, сверкая глазами из-за своих очков, – что очень скоро я надеюсь жениться.

– Жениться! – воскликнул студент, бывший посмелее остальных. – Неужто мадам померла?

– Какая мадам?

– Ну, мадам фон Баумгартен, разумеется.

– Ха-ха! – рассмеялся профессор. – Вижу, вам известно все о моих прежних сложностях. Нет, она не померла, но у меня есть причины полагать, что она не будет возражать против моей женитьбы.

– Очень мило с ее стороны, – заметил кто-то из компании.

– На самом деле, – сказал профессор, – я надеюсь, что теперь ей придется помочь мне с женитьбой. Мы с ней никогда особо не ладили; но теперь, надеюсь, всему этому придет конец, и, когда я женюсь, она изменит обо мне свое мнение.

– Ну что за счастливая семья! – крикнул какой-то остряк.

– Воистину; я также надеюсь, что все вы придете на мое венчание. Не стану называть имен, но выпьем же за мою невестушку! – произнес профессор, размахивая бокалом.

– За его невестушку! – взревели гуляки, хохоча. – Ее здоровье! Sie soll leben! Hoch! [20] Многая лета! Поднимем бокалы! ( нем. )

Веселье стало еще более шумным; следуя примеру профессора, молодые люди поднимали тосты и пили за девушку его сердца.

Пока торжество в «Гранер Манне» шло полным ходом, в другом месте разыгралась совсем иная сцена. Молодой Фриц фон Гартман с серьезным и сдержанным выражением на лице проверял и настраивал математический инструментарий после эксперимента; затем, властным тоном отдав несколько распоряжений сторожам, он вышел на улицу и медленно зашагал в направлении дома профессора. Увидев шедшего впереди фон Альтгауса, профессора анатомии, он, ускорив шаг, догнал его.