Уилбур Смит - Божество пустыни

– Если ты не читал мои наставления «Искусство войны», я сомневаюсь в твоем праве судить об этом. Каждый кандидат в школу воинов обязан прочесть их как высший авторитет в военном деле.

– Признаюсь, что не читал. Твои знаменитые наставления слишком длинны и скучны; меня это не интересует, ведь мне вряд ли придется командовать ратью, – сознался Атон. – Но хочу сказать, что царапать на пергаменте – совсем не то, что принимать решения в разгар битвы. Есть ли у тебя какой-нибудь опыт и навык командования войском?

– Бедный Атон, ты так мало обо мне знаешь, – заговорил я с жалостью. – Прежде чем мы завершим наше обсуждение, упомяну, что именно я построил первую колесницу для нашего войска и я правил колесницей фараона Тамоса в битве при Фивах. В разгар битвы фараон принимал мои советы по ведению боя. За участие в сражении фараон после победы наградил меня Золотом Доблести и Золотом Похвалы. В тот день фараон доверил мне свою жизнь. Он может сделать это снова.

– Не знал, Таита! Прости мою дерзость, старый друг. У тебя множество достоинств.

Я считаю необходимым время от времени напоминать Атону о его месте в порядке вещей. Однако его помощь в подведении фараона к решению о моей поездке на Крит чрезвычайно нужна. Если подтолкнуть его в нужную сторону, Атон очень полезен в разработке мелочей.

Фараон принижал мои способности не так охотно, как Атон, особенно в свете успеха, которого я недавно достиг в крепости Тамиат. Он благосклонно отнесся к моим идеям установить отношения с Миносом и уделил этому большое внимание. Целых два дня он рассматривал со мной все подробности, отыскивая в моих рассуждениях изъяны или непредусмотренные стороны. И наконец просто сказал:

– Не вижу никаких очевидных пороков в твоем замысле, Тата. Однако, возможно, возражения возникнут у вельможи Кратаса и его полководцев.

Я изложил свой план перед вельможей Кратасом в присутствии фараона и всего совета. Слушая меня, Кратас вскочил и забегал по залу, побагровев от гнева. Он махал пальцем у меня под носом и стучал волосатым кулаком по столу совета, он кричал о своих дурных предчувствиях и взывал ко всем богам, добрым и злым. Кратас грубиян и учтив, как осел, но воин хороший, хотя и не отличный.

Я подождал, пока он не охрипнет и не использует все проклятия, клятвы и непристойные слова из своего обширного запаса. Теперь он раскрыл рот и глотал воздух, как рыба, которую вытащили из реки. Тогда я спокойно и рассудительно сказал:

– Есть одно обстоятельство, о котором я не упомянул, господин. Мне понадобится взять с собой на Крит Гуи и Ремрема. Я уверен, ты сумеешь найти им достойную замену среди своих военачальников.

Кратас в ужасе молча смотрел на меня, потом вдруг расхохотался. Смех его зародился как невольная усмешка, но постепенно она переросла в гулкий хохот, вскоре наполнивший помещение – даже успешнее, чем перед этим ругательства и проклятия. Ноги Кратаса как будто ослабли от смеха и более не способны были выдерживать его огромную тяжесть. Он пошатнулся и рухнул на стул. Этот предмет мебели, созданный специально для того, чтобы выдерживать его вес, и всюду сопровождал Кратаса. Но сейчас стул протестующе заскрипел, ножки его подогнулись и едва не сломались.

Кратас перестал смеяться так же неожиданно, как начал, и обеими руками поднял полы своего одеяния, чтобы утереть глаза (обнажив при этом свое гигантское мужское достоинство). Потом снова прикрыл одеянием колени и обыденным тоном обратился к фараону:

– О великий, по здравом рассуждении я нахожу в замысле Таиты определенные достоинства. Только он мог придумать такое, и только у него не поджарились яйца и хватило духу предложить это совету. – Он в деланном раскаянии схватился за лоб. – Прошу прощения, господа, вероятно, я подобрал неподходящее сравнение.

Это он произнес серьезно, но потом опять рассмеялся.

– Означает ли это, что я могу взять Гуи и Ремрема с собой на Крит?

Я постарался говорить спокойно, несмотря на неприятное упоминание моих недостающих частей тела.

– Бери, Таита. Твое стремление к воинской славе достойно награды. Бери с моего одобрения двух моих лучших людей. Возможно, они могут спасти тебя от тебя самого, есть у тебя яйца или нет, хотя я сомневаюсь, чтобы кому-нибудь это удалось.

Подготовка к путешествию в Вавилон заняла почти два месяца.

Главной моей заботой были безопасность и удобства царевен и их свиты. К их услугам было восемьдесят три раба и слуги – повара, кухонные девушки, горничные, служанка при гардеробе, парфюмерши, парикмахерши, цирюльники, музыканты, артисты. Вдобавок девушки настояли на том, что с ними поедут предсказатель и три жрицы Хатор, богини радости, любви и материнства, чтобы заботиться об их духовных потребностях. Старший брат снисходительно отнесся к их требованиям, хотя я не советовал, и разрешал сестрам все.