Уилбур Смит - Раскаты грома

В безнадежных пятидесяти ярдах за ним скакал жеребец, Майкл яростно вонзал пятки в его бока. Лицо Майкла было перекошено от гнева и досады. У Серого Урагана ноги подгибались от усталости, дышал он хрипло и часто.

Шон проталкивался сквозь зрителей, стоявших у веревки. Добравшись до первого ряда, он плечами убрал с дороги двух женщин. Потом наклонился и нырнул под веревку.

Солнечная Танцовщица была почти рядом, она неслась на него в грохоте копыт, качая головой при каждом шаге.

– Дирк! Останови ее! – кричал Шон.

– Па! Па! С дороги! – кричал Дирк, но Шон встал на его пути.

– Па!

Шон стоял перед ним, расставив руки. Слишком близко, чтобы остановить Солнечную Танцовщицу или заставить ее повернуть.

– Прыгай, девочка, прыгай! – закричал Дирк и сжал бока лошади коленями, чувствуя, как она отвечает толчком задних ног, как она поджала передние ноги к груди и по высокой параболе взвилась в воздух. Но чувствуя и другое – лошадь устала и не сумеет прыгнуть достаточно высоко, чтобы не задеть голову Шона.

В одно мгновение – над толпой пронесся стон ужаса – Солнечная Танцовщица поднялась над землей, передними копытами ударила Шона в грудь и, извернувшись в воздухе, упала. Дирка выбросило, кожаные ремни его стремян лопнули с треском, похожими на щелчок хлыста. Все они покатились по траве. В толпе истошно закричали женщины.

Солнечная Танцовщица попыталась встать, но у нее была сломана нога, и лошадь ржала от боли.

Шон лежал навзничь, повернув голову набок, кровь из разорванной щеки текла в нос и рот. Он дышал с хрипом.

Дирк с сорванной на коленях и локтях кожей подполз к Шону, поднял сжатые кулаки и начал бить ими по груди и обмякшему лицу отца.

– Зачем ты это сделал? Боже, я тебя ненавижу! – В его голосе звучали потрясение, и ярость, и отчаяние. – Я старался для тебя! А ты меня остановил! Ты остановил меня!

Майкл резко осадил жеребца, так что тот присел на задние ноги, соскочил и побежал к ним. Он схватил Дирка за руки и потащил в сторону. Дирк сопротивлялся.

– Оставь его, дрянцо!

– Я не был ему нужен. Он остановил меня. Я его ненавижу. Убью!

Толпа бросилась вперед и сорвала веревки ограждения. Двое мужчин помогли Майклу удерживать Дирка, остальные окружили Шона.

Крики и вопросы:

– Где док Фрейзер?

– Боже, он тяжело ранен!

– Поймайте эту лошадь. Давайте ружье.

– А как же пари?

– Не трогайте его. Подождите.

– Надо распрямить ему руку.

– Дайте ружье. Ради Бога, дайте ружье!

Наступила тишина: толпа молча расступилась, по проходу бежала Руфь. Рядом с ней Мбежане.

– Шон. – Неловко из-за беременности она наклонилась к нему.

– Шон, – начала она снова. Окружающие не могли смотреть ей в лицо.

– Мбежане, отнеси его в машину, – прошептала она.

Мбежане сбросил с плеч плащ из обезьяньей шкуры, склонился к Шону и поднял его. Огромные черные мышцы его груди и рук напряглись; он стоял, широко расставив ноги под тяжестью тела Шона.

– Его рука, нкозикази.

Руфь постаралась удобнее прижать свисавшую руку Шона к его груди.

– Неси, – сказала она, и они вдвоем пошли сквозь толпу. Голова Шона покачивалась на плече Мбежане, как у спящего ребенка. Мбежане осторожно положил Шона на заднее сиденье, Руфь держала на коленях его голову.

– Папа, папочка, – повторяла Буря, с перекошенным от ужаса личиком, дрожа всем тельцем, как испуганный кролик.

– Поведешь, Майкл? – спросила Руфь у стоявшего рядом с «роллсом» Майкла. – Отвези нас на Протеа-стрит.

Большая машина двинулась по полю сквозь толпу возбужденных зрителей, Мбежане шел с ней рядом. Выбравшись из толпы, машина свернула на главную дорогу и взяла курс на Ледибург.

Толпа начала рассеиваться, люди расходились к своим экипажам, а Дирк Кортни стоял один и смотрел, как «роллс» исчезает в облаке пыли.

Ноги его дрожали от наступившей реакции, его тошнило. Порезы на лице горели, словно кожу его облили кислотой.

– Подойди к доку Фрейзеру, пусть осмотрит твое лицо.

Выйдя из коляски с тяжелым револьвером в руке, около него остановился Деннис Петерсен.

– Хорошо, – тупо ответил Дирк, и Деннис пошел туда, где два туземных конюха держали Солнечную Танцовщицу. Лошадь неуверенно держалась на трех ногах, но была спокойна и покорно повесила голову.

Деннис прижал ствол пистолета к ее лбу, и от выстрела она дернулась и упала, содрогаясь.

Ноги ее замерли в последней конвульсии, и она неподвижно застыла.