Валентин Башмаков - За Синь-хребтом, в медвежьем царстве, или Приключения Петьки Луковкина в Уссурийской тайге

— Ага, бьют, — кивнул Лян. И сразу же, чтобы отвести подозрения, объяснил, откуда мясо.

Удэгейский колхоз, сказал мальчишка, кроме пушнины и лесных плодов, добывает по специальному разрешению оленьи панты. Летом, когда у изюбров отрастают молодые рога, охотники выслеживают быков, убивают их и выпиливают панты на лекарство вместе с лобной костью. Отец Ляна и его друзья по заданию артели убили трех пантачей. Рога быков, как и полагается, отправили на заготовительный пункт, а туши доставили в охотничью избушку и заморозили для питания. Узнав от маленького удэге, что Сереже нечем кормить строителей, охотники отрубили олений окорок и послали в подарок школьникам.

— Стало быть, не зря говорится, что между добрых людей с голоду не помрешь, — взглянув на вожатого, сказала Матрена Ивановна. — Ежели к медвежатнике добавить эту оленину, твоим ребятишкам-то недели на две поди и хватит.

— К какой медвежатнике? — не понял Сережа.

— Да все к той же. Которую вы с Кузьмой добыли.

— Но-о! — словно испугавшись и не веря своим ушам, воскликнул парень. — Эта ж медвежатина ваша. Медведь разорил ваш улей, значит и мясо ваше.

— Еще чего! — берясь за ведро, махнула рукой пасечница. — Никакой улей не наш, а совхозный. И медвежатина нам со стариком без надобности. Ешьте на здоровье.

Щедрый подарок пасечницы до того обрадовал вожатого, что он даже забыл поблагодарить ее. Выхватив из кармана блокнот, принялся что-то считать. Потом сгреб Петьку и Колю в охапку и закричал:

— Ура! Если давать на брата двести граммов в день, мяса хватит не на две, а на все три недели. Вот!

— А еще надо ставить заездок, — подсказал маленький удэге.

— Что? Какой заездок? — поворачиваясь к гостю, спросил Сережа. — Рыбу ловить, что ли?

— Ну да.

— Так я же, брат, на такие дела не мастак. В жизни никаких заездков не видел.

— И пусть. Я видел, покажу как.

На широком, загорелом лице Сережи мелькнуло сомнение.

— А будет ли толк? Может, только провозимся?

Лян энергично тряхнул черной, давно не стриженой головой.

— Будет! Рыбы речке много. Каждый день полпуда поймаете.

Строить заездок отправилось все мужское население пасеки. Хотела было бежать и Людка, да Матрена Ивановна прикрикнула:

— Стыдобушки нету! Чай, Нюрка не в пастухи к тебе нанялась.

Маленький удэге повел друзей незнакомой, давно нехоженой тропкой вдоль речки. Шли с полчаса, а может, и больше. Дорогу то и дело перегораживали обросшие мхом и лишайником валуны, мелкие ручейки, болотца. Над головой роями вились комары, а на деревьях и на земле то там, то тут попискивали рябчики.

Остановились у неширокой протоки с пологими берегами. Воды в ней было, если прикинуть на глаз, не больше, чем по пояс. И текла она неторопко, ровно.

— Тут и будет заездок, — сказал Лян, стаскивая со спины рубашку. — Я посмотрю дно, а вы рубите толстые колья — чтобы метра полтора, рогулькой.

Когда колья были готовы, маленький прораб и вожатый принялись забивать их в два ряда поперек протоки.

Работа оказалась не из легких. Галечное дно реки сопротивлялось, как железное. Заостренные колья лезли между камнями через силу. Зато, когда сделали дело, Лян, хлопая себя ладонями по голым бокам (комары-то не дремали!), радостно объявил:

— Вот! Главное есть. Дальше надо длинные жерди. Чтоб через протоку. Потом хворост, тонкие колья.

На жерди Сережа срубил две стоявшие недалеко березки. Хворост и колья притащили мальчишки.

Общими силами уложили жерди на забитые колья, скрепили прочными вицами, а самые концы бревнышек обложили камнями и прикопали.

— Ха! Вот и кладка. Можно переходить на другую сторону! — обрадовался Митька.

Лян тем временем просовывал колышки между жердями, забивал в дно и постепенно городил под водой частокол. А потом все вместе начали заплетать частокол хворостом.

— Плотней, плотней! — предупреждал маленький удэге. — Чтоб рыба плетень не пролезла.

— И что ж, что не пролезет? — пожал плечами Петька. — Какая нам польза? Она ж повернется, вильнет хвостом — и поминай, как звали!

— Ничего не звали, — коротко возражал Лян.

Скоро плетень поднялся над водой. Мальчишка отошел к берегу и стал выплетать в верхней части изгороди небольшое окошко. Вода, напирая на преграду, слегка поднялась и зажурчала, сливаясь в отверстие. Когда же строители подвели плетень под самую кладку и обложили снизу галькой, крохотный водопад заиграл еще веселее. По ту сторону окошка заклубились даже маленькие пузырьки и пена.