Кирстен Бойе - Как Тренк стал рыцарем

Сказав это, он шагнул за порог. Управляющий торопливо вышел следом.

Но вдруг он остановился.

– И мясной оброк был у вас недостаточным, – заявил он матери Тренка, почти извиняясь. – Боюсь, вам придётся отдать господину рыцарю вашу свинью. – И он ткнул палкой в бок поросёнка, который похрюкивал, обнюхивая его кожаные башмаки.

– Но ведь он ещё не вырос! – воскликнул Тренк. – Он же ещё маленький ребёнок!

– Из таких получается самое нежное жаркое, – мрачно возразил управляющий и после этих слов наконец ушёл из бедной лачуги Тренка, чтобы отвести Хауга к рыцарю.

Ты можешь себе представить, как злился Тренк, какое им овладело отчаяние, когда управляющий скрылся в темноте. Возможно, мальчику было даже слегка стыдно. Ведь это не пустяк, когда твоего родного отца уводят из дома, чтобы выпороть!

Конечно Тренк и раньше видел, как управляющий уводит его отца в замок, но в этом году он уже подрос и понимал, как всё это ужасно несправедливо.

– Нет, нельзя же так! – воскликнул Тренк. – Господин рыцарь…

– Да хранит его Господь! – воскликнула мать и почтительно присела в книксене, хотя управляющий был уже далеко.

– …дал нам такой скудный клочок земли, что на нём ничего не растёт, а после этого бьёт нашего отца кнутом за то, что мы не отдаём ему часть урожая! Пусть он тогда даст нам хорошую землю! – И мальчик так сильно стукнул кулаком по деревянному столу, что дерево загудело. – Но такую землю он, конечно, оставляет для себя самого! Обманщик! Бандит!

– Да, бандит! – подхватила его слова Миа-Мина, но тут мать поскорее зажала ей рот ладонью. Ведь кто знает, что случится, если кто-нибудь подслушает и донесёт рыцарю, что говорят о нём в бедной лачуге.

– Тише, умоляю вас! – прошептала мать. – Мало вам горя! Хотите ещё больше беды накликать? Чтобы стало хуже?

– Хуже? – огрызнулся Тренк. – Разве бывает хуже? Нам нечего есть, господин рыцарь бьёт кнутом отца да ещё и поросёнка сейчас отберёт.

– Поросёночек! – завыла Миа-Мина и бросилась его ловить. Она прижала его к себе и стала гладить розоватую спинку, на которой появилась первая, совсем мягкая щетина.

Тем временем в лачуге стало совсем темно, ведь тогда, конечно, ещё не было электрических ламп. И не думай, что у бедного крестьянина хватало денег на свечки. Раз уж темнело, то темнело и всё тут, ничего не поделаешь. Единственным источником света был очаг в центре комнатки, но дрова тоже приходилось беречь, поэтому он горел не всю ночь.

– Мы не в силах ничего изменить, – прошептала мать. Её голос звучал теперь так тихо и опечаленно, что у Тренка разрывалось сердце. Никто не может вынести, когда его мама грустит. – Ваш добрый отец делает всё, что может, но раз нет урожая, то нет и оброка.

– А где нет оброка, там хлещет кнут, – добавил Тренк. – Каждый год, каждый год, каждый год! И никогда, никогда ничего не изменится! Я стыжусь, что моего отца прозвали «Тысяча Ударов», потому что он часто получает кнута от нашего рыцаря!

– Мы не в силах ничего изменить, – снова прошептала мать и улеглась спать на набитый соломой мешок. – Крепостным родился, крепостным и умрёшь, ты крепостной на всю жизнь! – Тут Тренк услышал, что она зарыдала. Всхлипнула и его младшая сестрёнка.

Тренк чувствовал, как у него в животе всё сильнее и сильнее разгорается ярость. Ему хотелось немедленно побежать в замок и ударить господина рыцаря метлой по спине или хотя бы поговорить с ним. Но Тренк был уже умным и знал, что тогда произойдёт. Его просто бросят к отцу в тёмное подземелье под замком, где холодно и сыро и даже днём туда не проникают лучи солнца. А это никому не поможет.

– Крепостным родился, крепостным умрёшь, ты крепостной на всю жизнь! – прошептал Тренк и от злости пнул ногой воздух, но случайно попал по поросёнку, и тот с громким визгом забился в дальний угол лачуги.

– Всё равно нельзя обижать моего Хрюнчика! – сердито прошептала Миа-Мина. – Он и так скоро попадёт в рыцарский котёл в замке! – и она опять зарыдала. Тогда Тренк внезапно понял, что дальше так жить нельзя. Что-то должно случиться. Когда горе становится невыносимым, неожиданно находится выход.