Сергей Иванов: Исчезнувшие зеркала

Колокольчик зазвонил снова… Не пойму, откуда он…

— Слышишь, Виталь?

ШП встал, словно ему подносили букет гвоздик. А ведь всего-то произнесли его настоящее имя!

Естественно, Алёшка совсем по-другому понял его волнение.

И вдруг они увидели в небе сверкающий огонь… То место, где были разложены их костры, находилось как бы в некой низинке. Слева был обрыв — стена карьера, а справа — невысокий глиняный холм. Его наскребли в своё время бульдозеры: ведь улицы, как известно, посыпают песком, а не глиной. И вот глину, случайно тут оказавшуюся, отодвинули в сторону, а песок брали. Теперь постаревший этот холм уже порос дикими, слишком длинными травами, которые обычно называют одним общим словом — бурьян.

Вот из-за этого холма и взлетел первый огонь. А за ним второй, потом сразу третий и четвёртый.

Алёшка закричал:

— Бежим!

А тут взлетел и пятый… Алёшка побежал на холм, цепляясь за дикие и тёмные уже травы. Рядом бежал ШП. И Алёшка чувствовал, что ШП мог бы легко его обогнать, но не обгонял. Он вообще словно бы хотел, чтоб Алёшка бежал помедленней, два раза задел его рукой — тормозил. Или это лишь казалось?

Алёшка взбежал наконец на холм и увидел внизу три фигуры… Нет, четыре. И они тоже, наверное, увидели его. И побежали прочь.

Причем бежали они как-то не очень ловко. Наблюдательный Алёшка заметил: бегут… девчонки, что ли?.. Девчонки, да! А четвёртый — старик.

И тут же он подумал: какие девчонки, ёлки-палки, какие девчонки, какой старик?

Это были пришельцы!

Возможно, на той планете, откуда они прилетели, притяжение больше или, наоборот, меньше, вот им и неудобно бегать. Да мало ли что… Например, конечности не такие. Вот мы, допустим, хоть и умней в тыщу раз любого насекомого, а заставь нас по-муравьиному или по-жучиному ползать. Так же и тарелочники!

Это всё лишь писать долго, а подумалось Алёшке очень быстро, и он побежал вниз, крича им:

— Постойте, постойте!

Они не останавливались… Пять огней, все почти одновременно, сгорели. Но остались видны какие-то тёмные предметы. Они уплывали в сторону — не к Алёшке, не к пришельцам, а просто в сторону, прочь. «Воздушные шары, что ли? — подумал Алёшка. — Да, это воздушные шары, связанные по три штуки».

И в этот момент нога его вляпалась во что-то мокрое, в какое-то болото… Ну правильно, ведь по дну оврага протекал ручей.

Алёшка, наверное, мог бы сейчас как-нибудь перебраться через него — по грязи, по воде, опять по грязи. Но не захотелось вдруг. Как и не захотелось узнавать кое-кого в тех пришельцах… в тех, вернее, пришелицах и в том старом человеке… И не хотелось думать, что по тёмному небу улетали просто воздушные шары с привязанными к ним сгоревшими палочками бенгальских огней…

Алёшка вынул ногу из грязи, оглянулся на холм. Там стоял ШП, он хорошо был виден: тёмная фигура на фоне ещё не совсем потускневшего закатного стекла.

Алёшке грустно было, он смотрел на четыре неясных силуэта, то появлявшихся, то опять исчезавших в густой, буйной траве, которой здесь никто не мешал расти. И она стала выше человеческого роста и хотя уже засохла теперь, к концу лета, но все равно продолжала прятать в себе людей.

Алёшка возвратился на холм. Вымокшая в болоте нога его согрелась и не мешала. Не говоря ни слова, Алёшка тронул ШП за плечо и прошёл мимо, спустился к семи готовым запылать кострам.

Известно, что мальчишки любят костры, вообще любят огонь. Но на этот раз Алёшке не хотелось огня. Он сел на песчаную твёрдую землю… Было ещё совсем не холодно, а тем более после беготни и волнений… ШП

робко опустился рядом.

Алёшка смотрел на звёзды. Он знал, что их на свете значительно больше, чем видит человеческий глаз. И было интересно, с какой же всё-таки звезды к нам прилетят. Или, может быть, лучше и правильнее было думать: на какую звезду полетим мы сами?

Прийти и спросить у неё: «Ну что, Тань, полетишь со мной?» Даже пусть и командиром летит, ему не нужно это командирство! Ему лишь нужно всё узнавать. А про что пока узнать невозможно, про то интересно придумать… Говорить: я точно пока не знаю, но я предполагаю. Я строю гипотезу.

И верного ШП можно взять… Разве верного? Он столько сегодня врал Алёшке…

Но почему-то Алёшка на него не обижался.

И на Таню он не обижался, и на сестёр, и на деда Володю. Это ведь их четвёрка серыми тенями мелькала там среди деревьев, травы… Прощай, инопланетяне!

Он не обижался, потому что это не было злой шуткой. Потому что это вообще не было шуткой. Это было по-серьёзному, это была настоящая игра. И не простая! Уж Алёшка-то, великий фокусник, знал, как нелегко было и письмо придумать, и где-то достать шары, бенгальские огни. И тащить охапку шаров сюда в овраг, и деда уговорить. И у ШП тоже было непростое дело — ого!