Геннадий Прашкевич - Война за погоду

Всем! Всем! Всем!

Точка тире тире…

Точка точка точка…

Норвежская речь…

Торжественная похоронная музыка…

Все сокрушающие черные адские барабаны…

Но сквозь рев, сквозь свистопляску снова пробился слабенький писк.

Я – REM-16!.. Я – REM-16!..

Откликнуться Крайночному!..

Я – Крайночной!.. Я – Крайночной!..

Срочно нуждаемся в помощи!..

Метеостанция захвачена фашистским десантом…

Срочно уведомите Карский штаб… Как поняли?… Прием…

Я – REM-16! Я – REM-16!.. Вас поняли…

Немедленно отключайтесь… Вас могут запеленговать…

Неизвестный радист закончил совсем не по-уставному.

Удачи, братан!..

И отключился.

«Кто он, этот REM-16? – ошалел от удачи Вовка. – Откуда он?… С Ямала?… С Белого?… С материка?…»

Да ладно. Главное, его услышали.

Главное, что каждый его неуверенный знак понят и принят этим замечательным REM-16, и теперь Вовке не надо больше ползти по снегу, карабкаться по Собачьей тропе, обливаться потом ужаса над ключом, не зная – поймут тебя, или ты ни до кого не достучишься?

Он отключил питание.

Медленно встал. Вылез из палатки.

Подмораживало. Молочно призрачно светилось над Двуглавым небо.

Но если даже это было зарево, то горела не метеостанция за хребтом. Не могли горящие домики дать столько свету! Если даже весь керосин выплеснуть на сухие бревенчатые стены, все равно зарево не поднимется так высоко, чтобы подчеркнуть чудовищную стену непонятного тумана, из которого все так же косо, поблескивая металлически, торчал край странный диска.

«Сполохи! – догадался Вовка, с ужасом озирая небо. – Северное сияние! Пазори дышат.»

В восторге он схватился за бронзовый канатик антенны и вскрикнул, отдергивая руку, так сильно ударила его стремительная голубая искра.

«Северное сияние… – Вовка облился запоздалым ледяным холодком. – Но ведь это магнитная буря… Как я мог связаться с этим REM-16?… И радист говорил, что уже две недели они ни с кем не могут связаться… Магнитная буря…»

Но ведь ответили!

Медленно смотав бронзовый канатик, Вовка забросил его в ящик с рацией.

«Теперь надо закопать рацию… Вдруг самолеты запоздают и подлодка подойдет к берегу…»

Взгляд задержался на сером джутовом мешке, валявшемся у входа. «Каша, наверное…» Очень хотелось есть, но он уложил рацию во вьючный ящик и натянул рукавицы.

– Белый!

«Чертов пес!»

Пятясь, вытащил ящик из палатки.

Мела поземка. Страшная стена белого тумана, как в немом кино, все так же чудовищно и непонятно возвышалась над островом. «Растут фиалки, ароматные цветы…» Свист не получался… Не видя собственных ног, Вовка по щиколотку брел в мутном светящемся ручье поземки… Не должно тебя это интересовать…Наверное, военная тайна, иначе Лыков сказал бы…

– Белый!

Он не думал, что пес ему поможет. Просто вдвоем было бы веселей.

Проваливаясь в сугробы, оглядываясь на чудовищно белую, как бы вскипающую стену с ужасным вмороженным в нее диском, Вовка доволок ящик до торчавших над снегом камней. Дальше начинались черные слоистые обрывы. Здесь в сухом порхлом снегу он и закопал ящик.

Глянул внимательно.

Угловатый выступ… Черные глыбы, свалившиеся сверху…

И взрыв!

Бесшумный медленный взрыв.

Огненные волны одна за другой, пульсируя, понеслись к зениту.

Радужные бледные пятна, слегка размытые, как бы размазанные в пространстве, как гигантские бабочки, то отставали, то обгоняли огненную волну, а над Двуглавым и над кипящей стеной ужасного непонятного тумана, занимавшего теперь полгоризонта, бесшумно трепыхалось, как занавес, разворачивалось, сияя, гигантское призрачное полотнище.

Оно беспрерывно меняло оттенки.

Оно страстно подрагивало, будто раздуваемое сквозняком.

Оно неумолимо расширялось, захватывая все б о льшие и б о льшие участки неба.

«Я успел…» – радовался Вовка. «REM-16 меня услышал!» Ему даже показалось, что мощные пульсации призрачного цветного полотнища идут в каком-то определенном ритме. Этого не могло быть. Этого совершенно не могло быть. Но что-то там вспыхивало, таяло, вновь взрывалось, вновь фонтанами обрушивалось на белую, кипящую и все равно неподвижную стену, из которой торчал край чудовищного диска.

Точка тире тире…

Тире тире тире…

Точка тире тире…

Тире точка тире…

Точка тире…

Казалось, что кто-то из-за горизонта, с чудовищных, вдруг огнем раскрывающихся глубин пытается докричаться до него.