Я. Кальницкий - Вокруг света в пятьдесят дней

Вдруг Сидоренко застопорил машину.

— Нет, так не годится. Так мы год будем плыть против течения. Есть другой путь. Заводи весла, поворачивай обратно.

Ребята не расспрашивали, а принялись проделывать сложный в данных условиях маневр.

Скоро лодки неслись вниз по течению с быстротой около ста двадцати километров в час. Навстречу попался пароход. Он начал давать тревожные сигналы, но друзья не останавливались и промчались мимо парохода так, словно их вовсе не касались сигналы.

В девять часов утра импровизированный гидроплан прибыл к устью Рио-Негро, впадающей в этом месте в Амазонку. Обогнув селения в устье, не обращая внимания на испуганных жителей, друзья помчались на север, вверх по Рио-Негро. Машина неслась по неширокой, но полноводной реке, скорость упала до восьмидесяти километров в час. Через пять часов, однако, достигли Касиквиара — естественного канала, соединяющего Рио-Негро с большой рекой Ориноко. Канал был покрыт в полчаса. Затем снова, с быстротой в сто двадцать километров, друзья помчались по Ориноко.

К вечеру сказочный пробег был закончен, и путешественники очутились снова на берегу Атлантического океана, несколько северней пункта своей первой посадки, в жалкой венецуэльской деревне, населенной дикими индейцами.

Последнюю часть пути пришлось проделать по ничем не защищенной реке, так как долина Ориноко далеко не так лесиста, как долина Амазонки. Большая часть течения приходилась на дикие степи, покрытые невысокой травой. Эти степи назывались «льяносами».

Усталость давала себя чувствовать. Рассчитывать на помощь людей не приходилось. Культуры — никакой. Оказалось, что и полет и фантастическое плавание не привели ни к чему. Друзья топтались на месте, не взирая на огромную быстроту своего движения.

— Надо как-нибудь чинить машину, — решил Сидоренко, — и пробираться через Караибское море, Панамский канал к Великому океану. Если лететь, утром будем там. А вдоль берега лететь можно и ночью. Огней хватит…

— А я бы посоветовал, если чинить машину, так уж итти прямо над материками в Нью-Йорк и там ждать наших, — сказал Микола.

— А я бы посоветовал… — начал Нездыймишапка.

— А я бы посоветовал, — передразнил Сидоренко— я бы посоветовал раньше всего закрепить крыло, потом уж и лететь.

Между тем, с ближайшего острова стали доноситься смутные крики, вскоре превратившиеся в рев и вой. Приглядевшись, друзья увидели на берегу толпу голых людей, вооруженных луками и стрелами, изредка винтовками. Они размахивали над головами оружием и приближались к машине.

— Караибы! — сказал Сидоренко. — Эти много опасней гор. Надо скорей ладить машину, а то никогда отсюда не выберемся.

Индейцы приближались, окружая со всех сторон аэроплан. Когда они были совсем близко, и передние начали осторожно опускаться в воду, Сидоренко закричал:

— Вали, ребята, в кабину! Я знаю, что делать!

Команда была мгновенно выполнена. Забравшись в кабину, друзья начали в окна следить за движением индейцев.

Скоро вся река была полна людьми. Они кричали, били себя в грудь и наступали с явным озлоблением.

— Ну, как им дать понять, что мы не враги, что мы из СССР? — сокрушенно сказал Микола. — Ведь те были культурные, поняли нас, а эти не поймут…

— Разве попробовать? — предложил Нездыймишапка.

Но Сидоренко сказал:

— Напрасно! Запуганы они, забиты. Здешние помещики держат их в черном теле специально, чтоб выжимать было легче.

Караибы все приближались. Теперь они уже окружили аэроплан тесным кольцом.

— Ну, ладно… — сказал Сидоренко, — начнем, что ли?

С этими словами он дал ход мотору. Едва разнесся рев машины, как караибы остановились и начали пятиться. Но когда Сидоренко дал полный газ и направил машину в самую гущу толпы, началась невообразимая паника. Индейцы кидали оружие и стремительно, давя один другого, бросились к берегам. А машина, вырвавшись из круга, помчалась дальше в открытое море.

— Даешь север! —сказал Микола.

— Правильно! — подтвердил Сидоренко. — Сначала на север, потом на запад.

Приблизительно через час после бегства от индейцев из полумрака океанских сумерек неожиданно вырос зеленый массив неизвестного, густо заросшего острова.

Усталость брала свое, и друзья знаками сговорились пристать к острову, чтобы сварить пищу и отдохнуть.

Несмотря на душную синюю мглу тропического вечера, Сидоренко с удивлением увидел, что остров почти от самой воды представлял собою тщательно возделанные плантации табаку и кофе. Чувствовалось близкое присутствие крепко налаженного человеческого жилья, но эта близость не сулила ничего утешительного.