Джон Томпсон - Трудный ребенок

— Тормози, Джуниор, тормози!

— А-а-а-а!

Это не так легко — в семилетнем возрасте перекинуть ногу с педали газа на тормоз. Джуниор, по крайней мере, выполнил это упражнение на «троечку с минусом».

Правда, если бы миссис Флоренс попросили оценить успехи сына, она бы поставила другую оценку. Благодаря слишком резкой остановке ей удалось исполнить свою многолетнюю мечту и вырваться на свободу. Путешествовать — это так романтично! По воздуху, на автомобиле, да еще в хорошей компании.

Чемодан с Флу взмыл в воздух и мягко спикировал вниз, за бугорок, на котором застыли обе машины. Не сговариваясь, отец и сын, выскочив из «джипа», первым делом бросились на вершину.

Вид оттуда открывался замечательный: прерия, стада мирно пасущихся коров. И в эту страну парного молока чей-то грузовик увозил миссис Хилли, запакованную в кожаный чемодан. Посадка на толстый слой соломы, устилавшей кузов, явно не причинила вреда молодой женщине, не умерила звучности ее голоса.

Толстая свинья, которая была до появления миссис Хилли единственной пассажиркой грузовика, прохладно приняла попутчицу. У свинки болел животик. Чтобы спасти ее от этой напасти толстый Билл, хозяин ранчо Пегого мустанга, поручил двум своим свиноводам свозить животное к ветеринару. Но, вполне вероятно, не только расстройство желудка было причиной невежливого приема, оказанного Флу хозяйкой кузова. Ревность, обычная женская ревность…

Один из свиноводов, услышав утробные звуки, заметил товарищу, сидевшему за рулем:

— Эй, слушай. Наша свинья какие-то странные звуки издает.

— Да, с животом у нее плохо.

О том, что цивилизованной женщине необходим был в такой ситуации противогаз, бородачи в джинсах не подумали — они просто пока не подозревали, что у них появилась попутчица.

Увидев, что Флоренс удачно пересела с одного транспорта на другой, Бен Хилли успокоился:

— Флу всегда говорила, что хочет путешествовать. Ладно, пошли… домой. У нас с тобой есть дом.

За мгновения, которые отняла у отца и сына Хилли элементарная мужская вежливость, проявленная к когда-то близкой им женщине, на другой стороне холма, на месте аварии, ситуация изменилось.

Полицейские сирены, столь милые уху Бабочки, вывели его из состояния глубокой депрессии, в которое повергла бандита крыша автомобиля, попытавшаяся вдавить его голову в плечи. Не забывайте даже во время самой азартной погони застегнуть ремень безопасности! Дядя Мартин этого не сделал.

Полицейские сирены вернули Красавчику способность соображать, но копы забрали у молодого человека свободу, заковав в наручники его могучие руки.

Живописная группа — улыбающийся шериф и его помощники, окружившие симпатягу, застыли у разбитых машин. Репортеры вот-вот должны были подъехать.

Мартин, чувствуя себя в привычной роли, понемногу приходил в себя после шока — он уже покачивал головой, пытаясь сфокусировать расплывающуюся картинку. Повлиявший на остроту зрения, ушиб головы, однако, никак не отразился на остроте мыслей Красавчика. Такие мозги, как у него, могли выдержать сотни подобных сотрясений. Одна, но очень крутая извилина переварила получаемую органами зрения информацию со скоростью ЭВМ.

На сетчатке глаз Мартина прояснились очертания разбитого «форда» — бандит изо всех сил пнул его ногой: старая рухлядь, не могла ехать быстрее. Вот четко зафиксировались очертания мешка — Красавчик тут же попытался схватить его, едва не вырвавшись из цепких лап полицейских.

Осмотрев содержимое пакета, шериф недоуменно пожал плечами: видно, у главного заключенного крыша поехала! Мешок с веревками и вчерашними газетами у нормального человека не мог вызвать никаких хватательных рефлексов! Шериф кивнул подчиненным, копы успокоились и расслабились.

А в этот момент мозг Мартина уже получил для обработки сложную зрительную информацию: бандит увидел мистера Хилли и его сына, спускающихся с вершины холма.

— Получи, предатель!

Красавчику хватило сноровки, чтобы выхватить пистолет у стоявшего рядом помощника шерифа.

А помощнику шерифа хватило сил, чтобы не дать Мартину сделать второй выстрел.

Маленький Бен успел заслонить своим телом малыша, которому предназначалась первая пуля.

Только малыш за эти мгновения ничего не успел понять, даже испуга он не почувствовал. Лишь увидев, как падает на траву сраженный выстрелом отец, Джуниор понял, что произошло.

— Нет!!! Папа, папа, пожалуйста, не умирай! Ну, прости меня за все, что я сделал. Если ты выздоровеешь, я обещаю — никогда больше не буду себя так вести. Папа, ну приходи в себя! Я тебя люблю.