Джон Томпсон - Трудный ребенок

Однако столь убедительным оправданиям взрослые тети почему-то не поверили. Джуниор был признан виновным и примерно наказан: ему не разрешили участвовать в розыгрыше велосипеда и отобрали значок. С сумрачным и обиженным видом Джуниор ходил среди гостей, всем своим обликом доказывая несправедливость наказания.

Хотя в душе, предчувствуя, что этим дело не кончится и дома его ждет нелегкое разбирательство, Джуниор подумал: «Да, может быть, палку я чуть-чуть перегнул. Могут быть неприятности».

Действительно, вечером в доме Хилли царила грозовая атмосфера. Джуниор одиноко поднялся в свою комнату, а родители заперлись в маминой спальне. У малыша было желание спуститься вниз и подслушать, как решится его судьба, тем более что громкие голоса папы и миссис Хилли едва приглушались закрытой дверью. Но мальчик превозмог искушение: ведь он уже не в приюте, он у себя дома.

А в спальне надутая миссис Хилли с ненавистью посматривала на нервно мечущегося взад и вперед супруга. Как он не понимает, что сегодняшнее поведение Джуниора навсегда закрыло им дорогу в высший свет. Если раньше, когда их не допускали в общество из-за отсутствия детей, была хоть какая-то надежда, то теперь и призрачных шансов вновь оказаться в мире музыки, танцев и развлечений не осталось. Если же, конечно, не отправить сорванца в приют, где ему и надлежит проводить свои дни.

А муж, обхватив голову руками, все мерил нервными шагами спальню жены:

— Проблемы, проблемы… По-моему, у нас проблемы.

Наконец Флоренс, которой надоели шаги супруга, сердито зашипела:

— У нас проблемы!.. Да! А знаешь, что я об этом думаю? По-моему, нам надо избавиться от ребенка и купить себе новую кошку.

Можно сказать, что этими словами Флу достигла своей цели — но только в одном, не самом важном, аспекте. Мистер Хилли остановился. Он застыл как вкопанный и обалдело уставился на жену. Потом, словно не веря своим ушам, покачал головой:

— Ты говоришь чепуху.

Судя по всему, Бен остался непреклонен в самом важном на сегодня для Флоренс вопросе; он не желал расставаться с мальчуганом. И миссис Хилли взорвалась истеричными воплями:

— А ты хочешь говорить умные вещи? Мужчина должен пойти и наказать его. Поставь его на колени, поколоти его. Найди в себе мужество! На, возьми вот это, — и Флоренс протянула мужу кокетливый поясок от ставшего ненужным нового сиреневого платья.

Сконфуженный натиском жены и втайне осознающий слабость собственной аргументации в защиту приемного сына, Бен решил последовать совету супруги. Ну, кончено, не буквально: он никому не даст тронуть даже пальцем малыша, но наказания Джуниор действительно заслужил.

Машинально взяв из рук жены ремешок. Маленький Бен повернулся и медленно вышел из спальни. Так же медленно и нерешительно стал подниматься по лестнице. По дороге он обдумывал, какое наказание все же выбрать. Бить мальчика, конечно, ни в коем случае нельзя — про это говорит и «Супер-папа», это же подсказывает сердце.

Так и не придумав, какому наказанию он подвергнет Джуниора, Бен открыл двери детской.

Малыш как будто не услышал громкого скрипа открывающейся двери. Он стоял на коленях перед распятием и самозабвенно молился:

— Господи, прости меня. Мне так жаль, что я это все сделал. Я больше не буду. Никогда не буду. Мне так жаль, что я огорчил мистера Хилли. Он был единственный со мной таким добрым. Он…

Джуниор почувствовал, что за спиной кто-то стоит. Мальчик повернулся и поежился: у дверей с ремнем стоял мистер Хилли.

Учитель местной школы, читавший в детстве «Петра I» мистера Толстого, того, что писал уже при Советах, не раз за прошедшую неделю имел возможность проявить ученость, сравнивая Джуниора с Алексашкой Меньшиковым. Теперь этот прорицатель из Сент-Луиса захлопал бы в ладоши своего сравнения, если бы сумел прочитать мысли малыша, увидевшего поясок в руках приемного отца. Эти мысли буквально совпали с теми, которые высказал будущий фаворит первого русского императора: «Ну, если сейчас выпорет, то уйду. Первый раз помахает ремешком — и повадится драться, боров».

Ну, возможно, Алексашка Меньшиков так и не говорил. Возможно, перевод на английский в том издании, которое прочитал мистер Грин — упомянутый выше преподаватель изящной словесности — был не совсем точен. А может, просто с годами смысл прочитанных в детстве фраз выветрился из уже порядком полысевшей головы провидца-учителя. Но то, что в какой-то момент подобная мысль мелькнула в голове Джуниора, — факт непреложный. Правда, момент этот был недолог: малыш был хорошим психологом и легко прочитал в глазах отца, что порки не будет. С такой же легкостью он понял, что наказания все же избежать не удастся. Поэтому, уже с притворным испугом, стараясь еще более разжалобить отца, Джуниор заканючил: