Джон Томпсон - Трудный ребенок 2

— Что такое, черт возьми? Что в этом салате?

— В салате? Здесь чудные листья… — Луанда не договорила. Она с ужасом увидела, что на хрустальную чашу в центре стола, степенно шевеля длинными усами, выполз огромный черный жук.

Между прочим, у самой хозяйки на румяной щечке мирно отдыхала внушительных размеров жужелица, которая еще недавно пряталась под салатным листом и едва не попала ей в рот.

Дед рванулся, чтобы уничтожить насекомое, ползающее по тарелке, и блюдо опрокинулось. Во все стороны стали разбегаться многочисленные членистоногие.

— О, Боже мой!

Джуниор и не пытался скрывать свою причастность к происходящему. Все прекрасно понимали, что это козявки из вольеры, стоящей в детской.

— Ну, вылезайте все! Взять Луанду. Хватайте ее!

— Тараканы! Фу ты, сколько их!

— Нет, это просто какая-то чума!

Воспитанники малыша как будто даже послушались команды и облепили визжащую женщину. Та выскочила из-за стола и металась по комнате, смахивая с себя обнаглевших насекомых.

Стараясь усмирить разгулявшуюся стихию, Маленький Бен запрыгнул на стол из прозрачного стекла и принялся ногами давить самых противных тараканов, которые передвигались по скользкой поверхности медленнее своих длинноногих собратьев. Убедившись в малой эффективности такого способа, мистер Хилли сбросил со стола оставшуюся посуду, лег на спину и принялся кататься по столу, значительно увеличив свою убойную силу.

Бледная, как полотно, женщина даже не кричала, из горла вылетало какое-то шипение, и она, как в судороге, дрожала всем телом.

— Луанда, Луанда, я иду! Я сейчас спасу тебя! — заметил ее состояние Маленький Бен и стал руками смахивать насекомых с ее полуобнаженного тела.

Через полчаса отец разговаривал с Джуниором в детской, за закрытой дверью, изо всех сил стараясь держать себя в руках.

— Сын, ты меня опять подвел.

— Пап, ну клянусь тебе: она меня ненавидит, — малыш не отнекивался, а пытался обосновать свои действия.

— Мы с тобой договорились, а ты меня подвел.

— Она не такая, как все остальные. Луанда — она плохая.

— Сынок, ты считаешь, что все женщины плохие, а Луанда желает нам только добра. Она приготовила нам сегодня ужин, она старалась, а ты чем отплатил? Нет, ты меня очень огорчил. По-моему, я уже больше никогда не смогу тебе верить.

Бен Хилли решительно хлопнул дверью и столкнулся нос к носу с мисс Дюмор, которая подслушивала весь разговор.

— Бенджамин, я надеюсь, ты был с ним не слишком строг?

— Нет. Но я плохой отец, — мистер Хилли повернулся, чтобы уйти. На спине, на черном смокинге, были следы от раздавленных насекомых.

— Ничего подобного, ты прекрасный отец! Но ты же не все можешь сделать в одиночку. Конечно, отцы нужны детям, но им нужны и матери, которые направляют их чувства, которые учат их устоям морали, принципам, — слова обольстительницы ложились на благодатную почву — Может быть, мне стоит поговорить с ребенком?

— Да, может быть, это на него повлияет.

Мисс Дюмор встряхнулась, громко выдохнула и исчезла за дверью.

Как всегда, разговор с Джуниором был исключительно любезным.

— Слушай, ты, чудовище мелкое! Я сильнее, чем ты, я всегда добиваюсь, чего хочу. Так что хочешь ты того или не хочешь, я выйду замуж за твоего отца. И когда я выйду за него замуж, то первым же самолетом отправлю тебя подальше, в школу-интернат в Багдаде.

Холодная война явно закончилась, начинались бои с применением тяжелой артиллерии. Джуниор Хилли, девятилетний школьник, впервые почувствовал себя недостаточно подготовленным. Он ничего не ответил.

Вечером, разговаривая с отцом наедине, мальчик рассказал все, как было. Но выдумкам сына Бен Хилли больше не верил.

— Папа, ну что, ты мне не веришь? Она сказала: в Багдад.

— Я тебе не буду верить. Ты потерял всякое доверие. Посмотрим, сумеешь ли ты провести весь вечер как нормальный ребенок.

Что касается Маленького Бена, то он, конечно, не собирался ни при каких условиях отправлять сына ни в Багдад, ни еще куда-нибудь. Всем сердцем он любил своего трудного ребенка.

Маленький Бен с подозрением отнесся к приглашению посетить школьный вечер. Но все же рискнул пойти — ради сына. Большой Бен — тот наотрез отказался:

— Староват я ходить и выслушивать, что учителя думают о Джуниоре. Нет, не пойду!

И не пошел, остался дома.

А на вечере было вовсе не так уж плохо. Веселая кутерьма в празднично украшенной школе, улыбки, смех. Особенно много ребятишек с родителями толпились подле огромного табло успеваемости, куда были вынесены оценки всех учеников.