Томаш Пациньский - Линия огня

- Еще раз то же самое! – заорал он, как обычно, по-польски.

- Да мигом!

Чернокожий бармен, выглядящий словно выпускник Оксфорда – а он и был таковым – все понял без труда. Матильда засмеялась. Ее смех был несколько громковатым, но если не считать этого, как заметил Квятек, который уже долгое время украдкой присматривался к девушке, была она все еще пугающе трезвой. Что-то ее травит, подумал он, но тут же прибавил про себя, что мысль не слишком новая.

Бармен обслужил некаждодневных гостей лично, не выслал к столику босоногого боя. Он поставил откупоренную бутылку на столешницу, затем отступил на шаг и застыл, словно чего-то ожидая. Ноздри его дрогнули, на непроницаемом до сих пор лице появилось едва заметное неодобрительное выражение.

- Ну, и чего стоишь, человек добрый? – На сей раз Квятек перешел на английский. – Запиши на счет; ты же знаешь, какой павильон. Мы же его весь снимаем, мог бы и запомнить.

Негр отрицательно покачал головой.

- Прошу прощения, сэр, - указал он на сигарету, практически спрятавшуюся в лапище бывшего капрала. – В этом клубе открытое курение марихуаны не принято.

Квятковский даже и не удивился, не пытался дискутировать, спорить, ссориться. Затушил бычок в пепельнице. Бармен поблагодарил вежливым кивком, после чего вынес пепельницу, держа ее в вытянутой руке.

- Черномазые ёбаные, - смиряясь, капрал покачал головой. – "Экстра моцных" (супер крепких) от травки отличить не могут.

Похоже, раньше с ним подобное уже случалось. Он похлопал себя по карманам мешковатых, грязных шортов, вытащил пачку "кэмэл".

- Не понимают они того, что здорово, - буркнул Квятек. – Ничего не поделаешь, будем шмалить это верблюжье дерьмо.

Матильда задумчиво крутила в руках пустой стакан. Могло показаться, что обмен словами ее никак не касался, она его и не заметила. Квятек нахмурился. Он и так уже много выпил, чтобы теперь играть в доморощенного психолога.

- А вот скажи, девушка, а что тебя терзает, - осторожно и необычайно оригинально начал он.

Та вздернула головой, глянула на капрала. На какое-то время ему казалось, что взрыв неизбежен. Но это всего лишь приклеенная улыбочка сползла с лица.

- А ты меня ну никак не развлекаешь.

Квятек не понял, только лишь когда она подсунула ему пустой стакан, до него дошло. Налил сразу на три пальца.

Девушка поглядела под свет, как маслянистая янтарная жидкость стекает по стеклянным стенкам.

- Твое здоровье, Квятек. И этого, как его там… Борейко.

Спиртное она выпила в один присест. Вечные посетители клуба, которые давно уже бросили свои дела, а только болели за странную парочку, стали изумленно перешептываться. Кто-то даже начал аплодировать.

Но очень быстро перестал. Матильда стряхнула последние капли на пол и долгим взглядом смерила того, кто не смог притормозить свой энтузиазм. Молодой, красивый мужчина, на вид – известный юрист, неожиданно посерел на лице и замер со смешно поднятыми руками. Его спутница потянула его за рукав, она была так же перепугана, как и он.

Девушка с громким звуком поставила стакан на столе.

- Квятек… - начала она после некоторого раздумья.

- Что? – Капрал очнулся, какое-то время присматривался к довольно-таки вызывающей компашке за соседними столиками, после такого взгляда люди быстро начинали интересоваться содержимым своих стаканов и рюмок.

- Как называется такая дыра от бомбы? Ну, ты понимаешь…

- Воронка, - машинально ответил Квятковский.

- Так наливай [42], - приказала Матильда и подставила стакан.

Квятек рассмеялся, двенадцатилетний виски мило забулькал при наливе.

Блин, сейчас она нагрузится, с легким испугом подумал капрал. Ладно еще, если просто свалится под стол, тогда я ее попросту вынес, хотя, хрен ее знает, куда. Гораздо хуже, если начнет выступать.

Он ошибался. У Матильды как раз был один из тех дней, когда через человека могут протечь неисчислимые потоки спиртного, а питье – просто расход хорошего виски. Червяк, что подтачивает где-то изнутри, ни за что не дает себя залить.

- Сама можешь передать ему привет, - сказал капрал, стараясь отогнать беспокойство. – Он тут, недалеко.

Он злился, потому что уже чувствовал легкий шум в голове. Невероятно, эта малая чертовка еще и перепьет его.

- Ну, Борейко, - пояснил он, видя, Матильда его не понимает. И удивился, увидав, как глаза ее блеснули неподдельной радостью. Девушка отставила опорожненный наполовину стакан.

- Правда? – спросила она. – И впервые за сегодня ее улыбка показалась капралу неподдельной.