Томаш Пациньский - Линия огня

  

- Ты погляди, какой герой долбанный…

Что бы там ни было, но в голосе Квятека звучало неподдельное восхищение.

В кабине стоявшей на обочине тойоты было жарко. Полдень – не самое подходящее время для засады, в энный раз подумал Борейко, делая глоток из синей пластиковой бутылки. На сей раз – как исключение – в ней была вода, рекомендованная и предлагаемая командованием, с прибавлением солей и электролитов. Отвратительная ужасно, зато здоровая.

Капитан сплюнул в открытое окно. Патруль, который они ожидали, неожиданно запаздывал. А инстересно, что эе их так задержало, размышлял Борейко, как наконец увидел приближающиеся машины.

И действительно, Карпинский был смельчаком и любил рисковать. Он гордо торчал у ручного пулемета, смонтированного на поворотной площадке слегка бронированного хамви, который значительно опередил грузовик. Хамви никто уже не желал пользоваться, потому что едущий на нем буквально напрашивался на снаряд из РПГ. Сами американцы перемещались уже исключительно на гораздо лучше бронированных "страйкерах" [34], причем, в сопровождении танков, а свои легкие машины они передали союзникам. Те же, наученные опытом, что боевики, неважно, сунниты или шииты, курды или палестинцы, не морочили себе головы идентификационными знаками или национальными флагами, как можно быстрее пересели на вытащенные Бог знает откуда полноприводные вездеходы. Лучше всего, на такие, которые выглядели самыми гражданскими.

- Опоздал, - заметил Квятковский, поглядев на часы. – Добрые двадцать минут вне графика. Любопытно, тебе не кажется?

Борейко кивнул.

- Действительно. Но вскоре узнаем.

Бронированный автомобиль притормозил настолько, что тянувшаяся за ним туча пыли сделалась прозрачной настолько, что за ним можно было видеть грузовик. Сквозь плоское стекло хаммера можно было заметить и красное пятно. Бялас, скривился капитан, и его идиотская бандана на лысой башке. Вряд ли он доволен тем, чио ему приказали вести нечто подобное.

Бялас грубо вдавил педаль тормоза, заблокированные колеса вырывали колеи в покрытой щебенкой дороге. Водила, похоже, и вправду был взбешен, так что отыгрался единственным возможным образом 0 если бы поручик судорожно не схватился за стойку пулемета, он обязательно вылетел бы из машины.

Хамви остановился поперек дороги рядом с неподвижной тойотой. Взводный Бялас освоил контролируемое скольжение до совершенства.

- Ладно, начинаем, - бросил Борейко, слыша, как Карпинский ругается сдавленным голосом. Он вышел из машины и поудобнее схватил свисающий с пояса короткий "кольт коммандо". С другой стороны хлопнула дверь. Капрал Квятковский тоже был готов.

Карпинский прервал свою литанию ругани в адрес водилы, который сидел неподвижно, даже не повернувшись к начальнику. Лишь его шевелящиеся губы свидетельствовали о том, что в долгу он никак не остается.

- Ну, чего вы там застряли, парни? – В лице поручика случилась явная перемена. Он злорадно оскалился. - Таратайка испортилась? Я же говорил, возьмите чего-нибудь поприличнее.

Он похлопал по кевларовой, окрашенной в пустынный бежевый цвет кирасе, потом спрыгнул на дорогу.

Борейко сделал шаг вперед. Капрала он не видел, но знал, что тот заходит сбоку, чтобы случаем не очутиться на линии огня.

Карпинский снял очки-консервы с запыленными стеклами. Он даже выглядел бы смешно со светлыми обводками вокруг глаз на потемневшем от пыли лице, если бы не агрессивный взгляд и до сих пор кривящая губы насмешка.

Борейко все сильнее удостоверялся в собственных подозрениях. По дороге что-то случилось, уж слишком поручик был уверен в себе.

Он позволил себе короткий взгляд через плечо. Из грузовика как раз спрыгивали солдаты из разведывательного отделения. Только свои, сплошные пайщики. Со вздохом он поднял короткоствольную винтовку. Увидал, как с лица поручика сползает насмешка, как в глазах вместо вызова появляется страх.

Поручик Карпинский тоже уже все понял.

- Поедешь с нами.

В голосе капитана прозвучала нотка сожаления. Каким-то образом, но этот парень ему даже нравился, его личная отвага ему даже импонировала.

- Мы не сами. – Поручик был бледен, эта его бледность пробивалась сквозь смешанную с потом пыль. – Ты арестован, Борейко. Ты, и этот твой вонючка. Оружие лучше бросить. Нужно было все делать быстрее, пока не подъехали остальные.

Борейко, с деланным сожалением, кивнул. Кто-то, скорее всего, взводный Бялас, фыркнул.