Томаш Пациньский - Линия огня

Апач склонил нос, прибавил газу. К первому вертолету присоединился и второй.

- Good hunting, boys , - буркнул Квятковский под носом. – By the way , а летите-то вы не в том направлении…

И только после этого нервы ему отказали. Капрал тяжело грохнулся на собственный зад.

- Ну что, пан поручик, продолжаем жить дальше.

Карпинскому удалось даже усмехнуться.

  

- Ну и что?

- Ну и дерьмо, Борейко, - недовольно ответил капрал. – Устойчивым он оказался.

Квятек загасил бычок на дверце машины, после чего тщательно сцарапал след грязным пальцем. Капитан был слишком задумчивым, чтобы обратить внимание на эту странную непоследовательность, хотя еще минуту назад Квятковский долго и громко выступал на неосторожность шейха, который повредил его замечательную машину. И правда, в корпусе прибыло прострелов и шрамов от обломков. А больше всего капрала доставала разбитая фара, с запчастями было нелегко с тех пор, как миссия ООН покинула Ирак. Новой фары не было возможности ни у кого свистнуть.

Сообщения были не самыми хорошими. Карпинский оказался устойчивым.

Как правило, засады, организованной Косоглазым Али, было достаточно. Стычки с отрядом похитителей коз были намного драматичнее и живописнее, чем с боевиками Аль-Каиды, палестинскими идеалистами, остатками армии Саддама и террористами всяческой масти и формата. Эти всегда были уж слишком случайными, участники таких боев не обращали внимания на правильную режиссуру, они стреляли, чтобы убить. В сражениях не хватало настроя безнадеги, которую так замечательно могли сотворить Квятек и Али.

До настоящего времени все действовало. Подобным образом они избавились от нескольких неудобных офицеров, присланных в рамках ротаций и пополнений. Офицеров, слишком рвущихся вперед, или, наоборот, слишком трусливых и излишне прикрывающих собственную задницу. Офицеров непьющих, а ведь всем было известно, если кто не пьет, тот закладывает. А еще, офицеров излишне любопытных. В особенности эти последние представляли проблему, когда предприятие начало благополучно развиваться ради всеобщей пользы. И когда большими шагами близился великий финал.

Но вот Карпинский оказался устойчивым. В себя он пришел очень быстро. А психолога обозвал очень неприличными словами, когда тот настырный человечек начал что-то рассказывать про "битвенный шок" и "травматические переживания, выжигающие не удаляемый след в подсознании". Он не позаботился о том, чтобы смыть с лица маску из засохшей крови и пыли, прежде чем сдать рапорт, в ходе которого особо не приукрашивал. Даже Морковка, несмотря на беспокойство и неприязни к поручику, не смог скрыть своего удивления.

И что самое паршивое, поручик даже не пытался упоминать о переводе в Аль Хилла, на базу, которую все считали наиболее безопасной. И это несмотря на то, что полковник Черняк пытался ему эту мысль как-то осторожненько подсунуть.

Квятек присел на ступеньках кабины с открытой дверью. Он все еще чесался, но сейчас от него несло только самогонкой. Он вытащил смятую пачку.

- Хочешь? – спросил капрал.

Борейко отрицательно покачал головой.

- Как ты можешь курить эту гадость?

Квятковский криво усмехнулся, вытащил смятую сигарету без фильтра.

- Потому что дешевые, - буркнул он. – И москиты в палатке от них дохнут, на лету падают.

- И не удивительно, - прокомментировал это Борейко.

Он немного отодвинулся, когда Квятек щелкнул щегольской бензиновой зажигалкой и выпустил первый клуб дыма. Курево, поставляемое дружками Морозова, и вправду можно было рассматривать как эффективное средство борьбы с насекомыми.

- Ты же можешь позволить себе и лучшие сигареты, - прибавил капитан.

И вытащил из за ремня на шлеме пачку марльборо. Потом нерешительно стал крутить ее в руках.

- Все мы себе можем позволить, - ответил ему Квятковский. Он затянулся настолько глубоко, что жар ярко засветился в наступающей темноте. – Вот только, блин, мне не нравится. Я не такой любитель деликатесов, как ты. И терпеть не могу набивать деньгами карманы союзников.

При упоминании союзников Борейко скривился. Капрал тоже сделался серьезным, похоже, подумал о чем-то малоприятном.

- Ты прав, - буркнул он и со злостью бросил окурок на землю, после чего растер его подошвой тяжелого ботинка. – Что-то чувствую я неприятности…

- Вот что, обязательно надо каркать? – разозлился Борейко. – А может предложишь что-нибудь конструктивное?

В глазах капрала блеснуло оживление.